— Леди Блау, — она радушно поприветствовала меня с широкой улыбкой. Сегодня играем в вежливость?

— Леди Фейу, — я щелкнула раскрывшимся веером, и начала нарочито медленно обмахиваться, чтобы Марша в полной мере могла оценить наряд, тонкие запястья, плотно обхваченные широкими браслетами, артефакты в ушках, и…колье на шее.

Марша оценила все и сразу, удержала лицо, но ее выдала полыхнувшая в глазах завистливая ярость. Я, в отличие от Марши, была первой и единственной юной госпожой семьи Блау. Марше подобное не светило. У Фейу была крайне, крайне многочисленная семья.

— Здесь пахнет, вам не кажется? — Марша сморщила носик и обернулась за поддержкой к своему сопровождению.

— Марша, ещё одна избитая шутка на эту тему, и будет повод усомнится в остроте твоего интеллекта.

— Здесь пахнет…, — Марша сверкнула злобной удовлетворенной улыбкой, — … так пахнет, что я боюсь, ни один Сир в этом зале не возьмет на себя смелость дольше мгновения испытывать на себе силу аромата…кожевенных мастерских, — стайка девушек захихикала за спиной, деликатно прикрыв улыбки раскрытыми веерами, — И это, — она провела пальцем по браслету на своем запястье, — не поможет…

Фэй-Фэй щурилась и молчала, стискивая веер.

— И вам видимо никто не сказал… какая жалость…что на сегодняшний прием, Высокие господа Керна условились почтить память павших на центральной площади, и в знак единения нанесли траур, как символ общей трагедии, которая не должна повториться…

Маршу несло. Столько пафоса в одной фразе, интересно, ее она учила заранее. Знак единения Высоких господ Керна было сложно не заметить — все юные лица были размалеваны с разной степенью полосатости — сиры нанесли по три полоски на каждую щеку, юные леди в основном ограничились двумя. Просто прием полосатых.

Во всем зале без полосок на щеках были мы с Фей, наблюдатели, дуэньи, ещё несколько человек и все легионеры. Военные предпочли следовать своей традиции — все носили черную ленту на предплечье. Дуэньи и некоторые наблюдатели прикололи траурные серые цветы.

Музыканты заиграли проигрыш — приглашение к первому танцу, кавалеры приглашают дам. Фейу разорились на столичный оркестр второго эшелона, видимо музыканты имперского театра обошлись бы слишком дорого.

Фэй-Фэй приготовилась — сложив веер, чтобы освободить правую руку — ее подавали кавалеру. Марша и стайка хищниц замерли в напряженном ожидании, не в силах удержать лица — предвкушающие улыбки сверкали тут и там.

Вот юный прыщавый Сир с поклоном приглашает «бледную моль» и они уходят в центр зала к танцующим. Второй. Третий. Четвертый. Сиры подходили с коротким поклоном, приглашали юных прелестниц и удалялись, старательно не глядя на нас. Один даже отвернул голову в сторону, чтобы случайно не встретится взглядом со мной или Фей-Фей.

Место вокруг нас опустело, пары кружились в центре, исполняя па старинного танца. Марша молчала рядом, обмахиваясь веером и тщательно отслеживая мою реакцию.

— Леди Блау, видимо сегодня вы совершенно не будете пользоваться спросом, — она лукаво похлопала веером по губам, — совершенно. Какая жалость…такое платье …и даже все фамильные украшения…не дают право быть частью высокого круга, — она склонилась в поклоне перед своим кавалером, одним из тех, кто мучал Геба перед деревом желаний, подала руку, и торжествуя отправилась танцевать.

— Вайю…, — Фэй-Фэй заметно нервничала. — Это только первый танец, может быть…

Фэй никогда не была дурой, некоторую наивность можно списать на издержки более мягкого домашнего воспитания дедушки Ву и возвышенность натуры художника, но даже так, предположение было в корне неверным.

Я отвернулась от танцующих, в сторону столов с напитками — нужно найти любую аларийку. Старейшина Ву почти привстал из кресла, намереваясь пойти в нашу сторону — я махнула сложенным ввером вверх-вниз наискосок — не надо, разберемся сами.

Аларийку вылавливать не пришлось — она нашла нас сама, ловко маневрируя между гостями, и с поклоном подала напитки.

— Мисси, — она говорила тихо, низко склонив голову, приходилось напрягать слух из-за музыки и мы отошли в сторону, к одной из ниш в зале. — Мисси, простите, что не смогли узнать раньше, нас не всегда допускают во внутренние покои.

Я успокоительно махнула рукой — говори.

— Это бойкот, Мисси. Специально для Мисси и госпожи Ву.

Фэй-Фэй коротко задушено вскрикнула, прижав ладошку ко рту — умница, нам пока не следует привлекать внимание.

Бойкот — это разновидность изощренного социального убийства. При этом, насколько грамотно подобрано место и время — малый прием, я рукоплескаю Фейу. Детишки играют и только тешатся. Все взрослые из поместья по традиции отбыли на торжественный ужин, наблюдатели и дуэньи следят за безопасностью жизней, а не сохранением репутации отдельно взятых Сир.

Это первый танец.

Далее второй, и третий. И если пропустить три танца леди может себе позволить, то четвертый раз остаться стоять у стены — это демонстрация явного остракизма. Это негласное клеймо, от которого не отмыться в пределах Империи. Слухи расходятся быстро, готова поставит родовое кольцо, что статья для завтрашнего выпуска Имперского вестника, о провале единственной юной сиры Блау, уже готова, сверстана и ждет только одного — высочайшей отмашки.