"Грегори не упустил случая", - с гримасой отвращения подумала Тесc. Он не только похитил чужую невесту, но и надежно прятал, пока она не забеременела от него и не родила ребенка. Волна жалости захлестнула ее: девушка представила себе страдания Терезы. Похищенная, силой принужденная носить под сердцем ребенка от человека, которого ненавидела.

– Как ты думаешь, прабабушка Тереза чувствовала что-нибудь, кроме ненависти и отвращения?
– неожиданно спросила Тесc Эстер.

Смущенная по вполне понятным причинам этим вопросом, Эстер посмотрела на племянницу из-под полуопущенных ресниц, явно пытаясь собраться с мыслями.

– Ты имеешь в виду Грегори и Терезу?
– Тесc быстро кивнула, и Эстер пожала плечами.
– Не знаю. То есть я хочу сказать, что не могла об этом у нее спрашивать, верно?

Тесc усмехнулась:

– Наверное. Просто я всегда думала, как она могла совладать со всем этим. Как это должно было быть для нее ужасно!

Безусловно, желая обсудить это и всецело заинтригованная тем, почему Тесc интересуется делами столь давнего прошлого, Эстер тихо заметила:

– Видишь ли, ей не пришлось слишком долго мучиться - ты же помнишь, что они с Бенедиктом исчезли три или четыре года спустя.

– Знаю, - мрачно пробормотала Тесc, - но перед этим ей приходилось терпеть прадедушку и, не забывай, - видеть, как человек, которого она любила, женился на другой. Они, наверное, были невыносимо несчастны: Тереза - жена жестокого негодяя, и Бенедикт, которого вынудили жениться, чтобы сохранить титул. Думаю, когда она узнала о рождении у Бенедикта сына, сердце ее едва не разорвалось. Не сомневаюсь, что каждый раз, когда она глядела на собственного сына, она не могла думать ни о чем ином, как о вероломном поступке дражайшего Грегори. Этот ребенок должен был родиться у нее от Бенедикта.

– Это произошло много лет назад. Тесc. К чему теперь все ворошить?

– Не знаю, - искренне ответила Тесc.
– Я думаю, потому, что я очень похожа на прабабушку, - так ведь все говорят. Даже я вижу сходство между собой и ее портретом, что висит в галерее. И дело не только в волосах, цвете глаз или даже овале лица.., это что-то внутри меня. Временами я чувствую родство с ней - чуть ли не переживаю каждое ее чувство сама.
– Она мрачно поджала губы.
– И я знаю, что она ненавидела прадеда всеми фибрами души! Надеюсь, что у них с Бенедиктом была долгая счастливая жизнь после того, как они наконец скрылись вдвоем.

– Ну, у Грегори действительно была долгая жизнь после того, как она бросила его, и мне кажется, есть злая ирония в том, что он не только пережил их единственного сына, Ричарда, но и одного из своих внуков твоего отца Эдварда. Девяносто лет - преклонный возраст. Однако я сомневаюсь, что эти годы принесли ему радость.

– Может, и не принесли, но я подозреваю, что он пришел в ярость, когда понял, что умирает.
– Тесc покачала головой.
– У него была внешность деспота, и даже теперь, два года спустя после его смерти, иногда, когда я вхожу в голубую гостиную, мне кажется, что он сидит там и взирает на меня.

Эстер прикусила губу.

– Я понимаю, что нехорошо дурно говорить о мертвых, но он был сущим дьяволом! И в особенности он был жесток к тебе, Тесc, и все это, несомненно, из-за твоего сходства с Терезой.

– Ясно, что он не испытывал ни малейшей привязанности и к другим членам семьи. Подумать только, он ведь мог получше обеспечить собственную сестру, а что до тебя.., видишь ли, я думаю, он до сих пор наказывает тебя за то, что ты не нашла богатого мужа.

Поэтому и оставил тебе такое скудное содержание в завещании. Он хотел, чтобы и ты, и Маргарет знали, что он и гроша ломаного не поставит за твое будущее!

Эстер отвернулась, и Тесc замолчала. Эстер никогда ничего не говорила прямо, но Тесc знала, что в прошлом у тети был возлюбленный, которого она, может быть, любила и сейчас, и что это имеет какое-то отношение к одиночеству Эстер.

Тесc мучительно думала, как сменить тему, но тут Эстер заговорила вновь.

– Дедушка не мог знать, - сдавленным голосом произнесла она, - что Сидни умрет таким молодым. Он понимал, что Сидни позаботится о тете Мег до конца ее дней. Что же до меня...
– Она вымученно улыбнулась.
– Меня-то он никогда особенно не привечал.

– Ты его защищаешь?
– спросила Тесc. Она была в ярости, и фиалковые глаза стали почти лиловыми от негодования.
– Ты ведь только что сказала, что он был сущим дьяволом! А что касается того, что он тебя никогда особенно не привечал...
– Тесc неожиданно усмехнулась.
– О, ну разве он не был взбешен, когда его единственный наследник оказался девочкой?

Эстер криво улыбнулась.

– Да, разумеется. Я помню день, когда ты родилась. Он счел личным оскорблением то, что твои бедные отец и мать произвели на свет ничтожную девчонку. Я до сих пор помню, как он разражался тирадами и неистовствовал, метался по всему поместью.