Шрифт:
Мы проходим в гостиную, рассаживаемся. Элли и эту комнату переоборудовала. Имела в виду «логово мужчины на короткой ноге с женщинами» – деревянные панели, огромный плоский телевизор, но бар акриловый, а ледериновые кресла имеют странный лиловато-розовый цвет.
– Итак? – говорю я.
Рейнольдс смотрит на Бейтса. Тот кивает. Она поворачивается ко мне:
– Мы нашли отпечатки пальцев.
– Где? – спрашиваю я.
– Не понимаю вопроса?
– Вы сказали, что Рекса убили, когда он остановил для проверки машину.
– Верно.
– Так где нашли его тело? В патрульной машине? На улице?
– На улице.
– И где же вы нашли отпечатки? На улице?
– Где – не имеет значения, – говорит мне Рейнольдс. – Имеет значение – чьи.
Я жду. Они молчат. Тогда говорю я:
– И чьи же это отпечатки?
– Это часть проблемы, – отвечает она. – Понимаете, мы не нашли совпадений в криминальной базе. У этого человека нет преступного прошлого. Но тем не менее мы все же нашли отпечатки в системе.
Я часто слышал выражение «волосы встали дыбом», но не думаю, что понимал его суть до этого момента. Рейнольдс ждет, но я не собираюсь подыгрывать ей. Она ведет этот мяч. Пусть уж доведет его до самых ворот.
– Мы нашли совпадение, – продолжает она, – потому что десять лет назад вы, детектив Думас, включили эти отпечатки в базу данных, описав «лицо, представляющее интерес». Десять лет назад, когда вы только поступили в полицию, вы просили известить вас, если эти пальцы где-то засветятся.
Я стараюсь никак не показывать, что потрясен, но, полагаю, мне это плохо удается. Я вспоминаю, Лео. Вспоминаю события пятнадцатилетней давности. Те летние вечера, когда мы с ней в лунном свете шли на ту полянку на Райкер-Хилл и расстилали одеяло. Я помню, конечно, страсть, остроту и чистоту желания, но больше всего я вспоминаю «потом»: я лежу на спине, все еще задыхаясь, и смотрю в ночное небо; ее голова на моей груди, рука на моем животе; первые несколько минут мы молчим, а потом начинаем говорить, говорить так, что я знаю – знаю! – от разговоров с ней я не устану никогда.
Ты был бы шафером.
Ты меня знаешь. Мне никогда не требовалось много друзей. У меня был ты, Лео. У меня была она. И вот я потерял тебя. А потом – ее.
Теперь Рейнольдс и Бейтс всматриваются в мое лицо.
– Детектив Думас?
Я возвращаюсь к реальности.
– Вы хотите мне сказать, что отпечатки принадлежат Мауре?
– Да.
– Но вы ее еще не нашли.
– Да, пока не нашли, – отвечает Рейнольдс. – Вы не хотите ничего объяснить?
Я хватаю свой бумажник и ключи от дома:
– Я сделаю это в пути. Поехали.
Глава третья
Рейнольдс и Бейтс, естественно, хотят допросить меня сразу же.
– В машине, – настаиваю я. – Я хочу видеть место.
Мы все идем по кирпичной дорожке, которую двадцать лет назад выкладывал мой отец. Я иду первым, они спешат, чтобы не отстать.
– А если мы не хотим брать вас с собой? – говорит Рейнольдс.
Я останавливаюсь и помахиваю пальцами.
– Тогда до свидания. Счастливой обратной дороги.
У Бейтса я вызываю явное раздражение.
– Мы можем заставить вас говорить.
– Вы так думаете? Хорошо. – Я поворачиваю к дому. – Дайте мне знать, как у вас пойдут дела.
Рейнольдс пристально вглядывается в мое лицо:
– Мы пытаемся найти того, кто убил полицейского.
– И я тоже.
Я очень хороший следователь, – так оно и есть, тут нет нужды в ложной скромности, – но должен увидеть место преступления своими глазами. Я знаю игроков. Возможно, мне удастся помочь им. Как бы то ни было, если Маура вернулась, я ни в коем случае не выпущу этого дела из рук.
Мне очень не хочется объяснять это Рейнольдс и Бейтсу.
– Долго ехать? – спрашиваю я.
– Два часа, если будем гнать.
Я делаю приглашающий жест обеими руками.
– Буду с вами в машине в течение всего этого времени. Представьте себе все вопросы, которые вы сможете задать.
Бейтс хмурится. Ему это не нравится. А может, он так привык к роли плохого полицейского против покладистого, чью роль исполняет Рейнольдс, что действует автоматически. Они уступят. Вопрос только в том, как и когда.