Шрифт:
– И?..
– Она сказала, что местонахождение Мауры не мое дело и я должен жить своей жизнью.
– Хороший совет, – заключает Бейтс.
Я не заглатываю наживку.
– И сколько вам тогда было? – продолжает допрос Рейнольдс.
– Восемнадцать.
– Значит, вы искали Мауру и не смогли найти…
– Верно.
– И что вы тогда сделали?
Я не хочу говорить, но Рекс мертв, а Маура, возможно, вернулась, и мне нужно немного дать, чтобы немного получить.
– Поступив в полицию, я выложил ее отпечатки в АДБ. Приложил информацию о ее исчезновении.
– У вас не было полномочий делать это, – отмечает Бейтс.
– Это вопрос спорный, – отвечаю я. – Но разве вы здесь для того, чтобы предъявить мне обвинение в нарушении протокола?
– Нет, – отвечает Рейнольдс. – Не для того.
– Не знаю, – с напускным сомнением произносит Бейтс. – Вас бросает девушка. Пять лет спустя вы вносите ее в систему, нарушаете процедуру. Для чего? Чтобы снова взять ее на абордаж? – Он пожимает плечами. – По мне, так это что-то вроде харассмента.
– Довольно сомнительное поведение, Нап, – добавляет Рейнольдс.
Они наверняка знают кое-что о моем прошлом. Но этого слишком мало.
– Выходит, вы искали Мауру Уэллс по собственной инициативе? – спрашивает Рейнольдс.
– В некотором роде.
– И, как я понимаю, вы ее не нашли.
– Верно.
– Есть какие-нибудь соображения о том, где Маура была последние пятнадцать лет?
Мы уже на хайвее, едем на запад. Я все еще пытаюсь составить для себя правдоподобную картину. Пытаюсь уложить мои воспоминания о Мауре в контекст Рекса. Я теперь думаю о тебе, Лео. Ты дружил с обоими. Это о чем-то говорит? Может – да, может – нет. Мы все учились в одном выпускном классе. Но насколько Маура была близка с Рексом? Или Рекс случайно ее встретил?
– Нет, – отвечаю я. – Никаких соображений.
– Странно, – говорит Рейнольдс. – Маура Уэллс никак не проявляла себя в последнее время. Ни кредитки, ни банковских счетов, ни уплаты налогов. Мы все еще проверяем – нет ли каких-нибудь следов на бумаге…
– Вы ничего не найдете, – говорю я.
– Вы проверяли.
Это не вопрос.
– Когда Маура Уэллс исчезла из поля зрения? – спрашивает Рейнольдс.
– Насколько я могу судить – пятнадцать лет назад, – отвечаю я.
Глава четвертая
Место убийства на небольшом отрезке тихой подъездной дороги, какие встречаются рядом с аэропортами или железнодорожными депо. Жилых домов здесь нет. Промышленный парк, знавший лучшие дни. Там и тут складские сооружения, либо уже заброшенные, либо на пути к этому.
Мы выходим из полицейской машины. Несколько самодельных ограждений на месте преступления, но машина может их объехать. Пока я не вижу, чтобы кто-то здесь проезжал. Делаю себе заметку на память: редкий трафик. Кровь еще не смыта. Место, где лежал Рекс, обведено мелом. Не помню, когда в последний раз видел такое – реальные очертания мелом.
– Введите меня в курс дела, – прошу я.
– Вы здесь не в роли следователя! – рявкает Бейтс.
– Вы чего хотите – состязания, кто круче, или хотите поймать убийцу?
Бейтс, прищурившись, смотрит на меня:
– Даже если убийца копа – ваша старая пассия?
В особенности если. Но вслух я этого не говорю.
Еще минуту они упрямятся, потом Рейнольдс начинает:
– Полицейский Рекс Кантон останавливает здесь «тойоту-короллу» приблизительно в час пятнадцать ночи, предположительно для проверки водителя на алкоголь.
– Насколько я понимаю, Рекс сообщил об этом по рации?
– Да, сообщил.
Таковы требования протокола. Если ты останавливаешь машину, то сообщаешь по рации или проверяешь регистрационный номер, чтобы узнать, не украдена ли машина, не было ли на нее ориентировок и всякое такое.
– И чья это была машина? – спрашиваю я.
– Взята напрокат.
Меня это беспокоит, как беспокоит и многое другое в данном деле.
– Это не одна из больших сетей?
– Что?
– Арендная компания. Не «Герц» или «Авис»?
– Нет, маленькая фирма какого-то Сэла.
– Выскажу предположение, – начинаю я. – Это случилось близ аэропорта. Без предварительного бронирования.
Рейнольдс и Бейтс переглядываются.
– Откуда вы знаете? – спрашивает Бейтс.
Я игнорирую его вопрос, смотрю на Рейнольдс.
– Машину взял напрокат человек по имени Дейл Миллер из Портленда, штат Мэн, – говорит она.
– Документы, – спрашиваю я, – фальшивые или украденные?
Они снова переглядываются.
– Украденные.