Она не знала, сколько отведено их счастью. Сегодня — поцелуи, объятия, встречи под луной — на закате или на рассвете, под кронами деревьев. Когда Богу удавалось сбежать от социальных обязательств, они проводили ночи под звездами, и будущее их не волновало.

Так и прошло их счастливое лето, словно за ширмой от реального мира. Карина не осознавала, что всему этому может прийти конец.

= = =

Троллейбус привез ее в нужное место в нужный час. Обычно утром в будний день Карина была на работе. Работала она в Центре Культуры города Могилева, занимая должность солистки эстрадного коллектива. Однако лето любви сводило с ума, и Карина все меньше отдавалась труду, хотя и мечтала стать известным музыкантом и гастролировать по миру. Но Бог сказал, что нужно встретиться именно сейчас, и Карина проигнорировала работу, даже не предупредив начальство.

Позвонить было неоткуда: стационарный телефон имелся лишь на вахте общежития, минуты на телефонной карточке закончились, а до зарплаты еще нужно дожить. Да и врать у Карины получалось плохо — не озвучивать же настоящую причину опоздания. Дел было немного, сезон отпусков только заканчивался, и оставалось лишь перебирать бумажки да наигрывать на фортепьяно любимую «Лунную сонату» Бетховена. Поэтому Карина решила не предупреждать, а потом как-нибудь вывернуться.

Карина привыкла подставлять другую щеку и выслушивать критику. Много раз она, потупив глаза, оправдывалась перед начальницей, суровой 35-летней женщиной, выглядевшей намного старше. Она обещала, что так больше не повторится, но всё повторялось, и не раз. Кто бы мог подумать, что бывшая прилежная отличница будет прогуливать работу? Благо, ее Бог имел влияние на руководство заведения, и от этого Карина еще больше им восхищалась, чувствуя себя защищённой. Ей казалось, что он всемогущ. Сколько юных, прелестных созданий бегало вокруг, и Карина знала, что многие девушки тайно вздыхают о нем. А уж зрелые женщины и вовсе не имели шансов, им было позволено лишь касаться его руки. Нежной, бархатной, очень красивой руки.

Бог никому не давал повода надеяться на его любовь, лишь слегка флиртуя с дамами и уверяя, что всем нужно уделить чуточку внимания. А на комплименты он был щедр, с легкостью раздаривая божественную энергию и наполняясь в ответ благодарностью своих подопечных. Потому он и слыл обаятельным, харизматичным человеком. Его любил женский пол, а мужской в большинстве своем завидовал и ненавидел.

Прогуливая часы работы, Карина понимала, что Бог учит ее врать. Понимала, что это неправильно, но сердце… говорило иначе. Потому она делала так, как велело сердце. Сердце, не разум…

Направляясь в их тайное место за изгородью высоких деревьев, разливающееся трелями птиц и благоухающее ароматом поздних летних цветов, Карина почувствовала, как её сердце учащенно забилось. Она увидела силуэт любимого, который стоял, повернувшись к ней спиной, и как будто что- то серьезно обдумывал. За несколько лет отношений, а особенно за прошедшее лето, наполненное ежедневными встречами, Карина научилась читать мысли своего Бога на расстоянии, понимать его настроение по виду расправленных или опущенных плеч.

Сейчас он был в гладко выглаженной легкой рубашке, в брюках с четкими стрелками. Услышав шорох за спиной, мужчина обернулся.

Карина слегка улыбнулась, желая поскорее упасть в объятия и вдыхать аромат его тела, которое всегда пахло свежестью, чистотой и спокойствием. Она протянула руки, чтобы обняться. Однако Бог отстранился, сделав шаг назад, и посмотрел на неё серыми, неожиданно холодными глазами. Пытаясь угадать, что же произошло с любимым всего за одну ночь, Карина всматривалась в каждую его прекрасную морщинку, но не могла уловить ничего, кроме тревоги.

— Привет, счастье мое! Что произошло? Почему ты не хочешь меня обнять? Я соскучилась.

— Привет, — ответил Бог, — у меня всего полчаса, нам нужно поговорить.

Карина не привыкла, когда рубят с плеча, и не была готова к серьезному разговору, хотя разлуки случались и раньше, но невидимые нити любви и полыхающая страсть сводила их вновь и вновь. Однако к тем расставаниям Карина подводила сама, потому они происходили не так болезненно. Но это лето создало иллюзию бессмертности их отношений.

— Что-то случилось? Ты здоров? На работе проблемы? В семье?

— Не гадай. Просто постарайся меня услышать.

Бог достал из пакета бутылку вина рубинового оттенка. Карина наблюдала, не в силах понять, о чем будет разговор. Может быть, о работе? В командировку отправляют или на гастроли за границу? А ведь он когда-то обещал взять ее с собой. Как она мечтала о гастролях по разным странам! Она готова следовать за Богом хоть на край света, подносить ему фрак и брюки, перелистывать партитуры, только бы быть с ним рядом как можно дольше. Она хотела оказаться там, где их никто не знает, где можно водить своего Бога за руку, где они будут вместе спать, есть, принимать ванну при свечах, восхищаться закатами и рассветами с балконов роскошных номеров заграничных отелей. Они будут ходить вместе на экскурсии и выставки, разделяя восторг… а вечером сидеть на веранде, попивая шампанское с клубникой и целоваться… Но ничего страшного, если он уезжает без нее — не в первый же раз; она умеет ждать и дождется! Главное, чтобы вернулся.

Бог откупорил бутылку, сделал глоток прямо из горлышка и предложил Карине. Она отказалась, ожидая, что он скажет. Он причмокнул губами после следующего глотка и еще раз предложил вино Карине. Она взяла бутылку, но не стала пить.

— Ты знаешь, как я к тебе отношусь, Карина.

— Конечно, знаю. Я никогда не забываю, что ты меня любишь, я ношу твою любовь с собой, я…

— Хватит! Хватит этих сантиментов!

Карина испугалась: он никогда не повышал голос на своего Ангела.

— Выслушай меня, постарайся не перебивать, — помолчав несколько секунд и собравшись с духом, продолжил Бог. — Ты помнишь, сколько приятных моментов у нас с тобой было за эти три года. Ты знаешь, что я тебя любил… насколько можно любить в моем положении. Я дал тебе все, что мог. Я поддерживал тебя в трудные минуты, разделял с тобой успехи. Я очень сожалею, что мы с тобой родились в разные эпохи, мне горько, что нам не суждено быть вместе до самых последних дней. Но нам нужно расстаться. На этот раз окончательно.