Наташа поправила на плече карабин, обошла замаскированную под деревом машину, постояла возле палатки.

Вот уже два дня, как они догнали радиороту и двигались ночными бросками к горам, которые теперь можно было разглядеть и без бинокля. Они походили на горы, которые она впервые в жизни увидела на курсах. Только до этих гор хотелось добраться как можно скорее.

Беженцев заметно убавилось, как будто они разбрелись по известным им тропам.

Из палатки выглянула Зинка.

– Пора?

– Спи. У тебя еще полчаса.

– Душно... Закрою глаза, и чудится, что землей засыпают...

– Не прикидывайся, из-за Санушкина не спишь; думаешь, не видела, как вы вчера целовались?..

– Подумаешь, целовались... С тоски я, Наток... Везут куда-то, черт их разберет... А Санушкин - теленок... Говорю ему - и не стыдно тебе с нами улепетывать, а он, мол, успею навоююсь, и целоваться совсем не умеет, тычется носом...

– Немец небось уже до наших мест добрался. Маму жалко и братика...

– Опять ты за свое... Их теперь попробуй останови... Спасибо скажи мне, что сманила, а то бы сейчас сопли на кулак мотала...

– Спи, - Наташа поправила карабин.

Ветка над маскировочной сетью подрагивала - видно, только что с нее вспорхнула птица.

За ближним взгорком опробовали мотор...

Наталья Петровна отошла к стене магазина. Старушки на ящиках примолкли и, сложив руки на коленях, смотрели на очередь тусклыми глазами.

Она снова достала вьетнамский бальзам - посередине баночки образовалось отполированное пальцем углубление - тщательно, как и прежде, натерла виски.

Одна из старушек вдруг соскочила с ящика и почти врезалась в очередь. На нее дружно заорали. Старушка покорно вернулась назад.

– Ошиблась, господи, - она поправила платок и втянула голову в плечи.
– Уж больно похожа оказалась, господи...

– Говорят, бананы неважнецкие...

– Представляете номер...

– Ерунда, были бы дрянь - очередь бы давно разбежалась...

– Это не страшно, если чуток зеленоватые, дойдут, их, главное, в темное место положить - дойдут...

В забитое фанерой окошко проник солнечный луч и скользнул по лицам девчонок.

– Пора бы и передохнуть, а то с вечера трясемся, - и как ты, Зинка, можешь дрыхнуть сутками?
– Наташа метко швырнула пилотку в Зинку, которая, сцепив пальцы, вытянула руки и громко зевнула.

Машина вдруг резко затормозила. У карабина в углу колыхнулся ремень.

Лучь замер и уперся в одну точку над головой Зинки.

Наташа подняла пилотку и стала водить ею по носу разомлевшего Санушкина. Аккумуляторщик оглушительно чихнул и съехал с матраца.

В дверь забарабанили.

Наташа отбросила щеколду, увидела злое лицо лейтенанта и отпрянула, задев коленкой пустое ведро.

– Десант!
– лейтенант облизнул губы и зачем-то снял фуражку. Немцы высадили десант!

Санушкин приподнялся, еще раз чихнул и рванул единственный карабин к себе.

– Приготовиться к бою!
– лейтенант шлепнул фуражку на голову и куда-то побежал, придерживая рукой полевую сумку.

Вернулся он минут через пятнадцать с охапкой новеньких ППШ. Все это время девчонки, не шевелясь, сидели на своих местах, вслушиваясь в далекие беспорядочные выстрелы. Один Санушкин, завладев карабином, то вылезал на дорогу, то карабкался обратно, каждый раз задевая прикладом ведро.

– Разбирай оружие!
– лейтенант уперся сапогом в подножку.
– Нашли время для посиделок.

– Мы же из этого стрелять не умеем, нам это разок показывали, и все!
– Верочка приподнялась, одернула сбившуюся юбку и вдруг заголосила, прижав ладони к щекам.

– Затихни, дура!
– аккумуляторщик сунул карабин в угол и, нагнувшись, вырвал у лейтенанта автомат.

Теперь голосили все. Кто со слезами, кто без слез.

Санушкин выпрыгнул на дорогу и повесил на плечо еще один автомат.

– Генерал идет!
– гаркнул лейтенант, выпучив глаза.
– Смирно!

В будке стало тихо. Всхлипы затихли, но кто-то продолжал шмыгать носом.

– Выходи строиться, - лейтенант улыбнулся.
– Пока есть время, подучу обращаться с ППШ.

– А генерал?
– Верочка осторожно выглянула наружу.

– Прошел мимо...

Но на этот раз им не довелось пострелять из автоматов. Колонна свернула на проселок. Потом машина долго тряслась на ухабах, потом была остановка в обезлюдевшей станице, и снова тряска - крепления приемников скрипели и вибрировали, девчонки судорожно цеплялись за ременные петли, но их все равно бросало друг на друга, и они мягко сшибались и отпадали к бортам.