– Простите за вторжение. Меня зовут комиссар Милодар, – сказал он. – И еще простите, что сорвал репетицию бессмертной трагедии Шекспира «Гамлет».

Никто не улыбнулся, потому что все знают, какая сложная жизнь у комиссаров Галактической полиции – тут можно Шекспира и с Дюма спутать.

– А ты, девочка, лежи, лежи, – обратился он к Пашке. – Я мигом. Задам вопрос, и вы, молодой человек черного цвета, можете додушить свою невесту.

Все ждали, что будет дальше. Джавад так и замер над Пашкой, легонько сжав черными руками его горло.

– Разыскивается один человек, – сказал Милодар. – После двух недель безустанных поисков следы привели меня в вашу школу. Не бойтесь, признавайтесь сразу, хуже уже не будет. Кто из вас Гераскин Павел?

Павлу стало неприятно. Его впервые разыскивала Галактическая полиция. Но так как все посмотрели на него, а Джавад посильнее сжал пальцы, то Пашка прохрипел:

– Это я Гераскин.

– Вы, девочка, – сказал комиссар Милодар, – не волнуйтесь. Ваша песенка спета. И я сюда пришел не шутки шутить.

Тут Пашка понял, что его вот-вот задушат, с трудом вырвался из лап Джавада и отпрыгнул в сторону.

– Я и есть Гераскин! – крикнул он. – Это я играю роль Дездемоны.

– Судя по голосу, возможно, – согласился комиссар. – А переодеться ты не мог бы?

– А чего мне переодеваться? – Пашка стянул через голову белое платье несчастной женщины и остался в джинсах и майке.

– Вот так-то лучше, – одобрил Милодар. – Тогда поехали в Кремль. Тебя ждут.

– В Кремль?

– Только придется надеть что-нибудь попраздничней, – сказал Милодар и показал на Аркашу Сапожкова, который стоял рядом в средневековом костюме – Аркаша играл мерзавца Яго. – Поменяйся одеждой с этим мальчиком.

– Еще чего не хватало! Одно дело, когда надо мной смеются в классе, а другое дело – в Кремле. И вообще, скажите, пожалуйста, что я такого сделал, что меня арестовывает Галактическая полиция и везет неизвестно куда?

– Вас не арестовывают, молодой человек... или девушка, я уж не знаю, как у вас в школе решили.

– Павел Гераскин почти отличник, – вмешался Леопольд Модестович, видно, желая взять Пашку под защиту, но Милодар только отмахнулся.

– Если не хочешь торжественно одеваться, не надо, – сказал он. – Но хоть куртка какая-нибудь есть у тебя с собой?

Пашка накинул куртку. Ребята пошли проводить его до выхода из школы, и хотя Милодар поклялся, что с Пашкой ничего плохого не случится, они все же беспокоились.

Спецфлаер со спецультразвуковой сиреной как молния промчался над Москвой и через несколько минут опустился на площади перед Кремлевским Дворцом.

Милодар с Пашкой поднялись на второй этаж. Часовые отдавали им честь.

Они прошли коридорами и залами. Милодар молчал, потому что он привык иметь дело с секретными поручениями.

Наконец они оказались в Грановитой палате. Там, в небольшом уютном зале, сидели в креслах, беседуя, несколько человек: сам президент, с которым Пашка не был знаком, но в последних новостях видел не раз; министр по делами космических отношений – юный гений с астрономического факультета по имени Гоша Добродеев; Акулина Ивановна Коган – министр культуры и другие важные персоны. А напротив них сидели трое.

Одного из них Пашка видел девять дней назад, остальных – чуть раньше.

Первый был древний, как сама Земля, капитан Немо-Ной, которому давно перевалило за пятьдесят тысяч лет. По обе стороны от него сидели те два неандертальца, которых Пашка встретил в бассейне перед путешествием в прошлое.

Пашка держал себя в руках – все-таки он не в школе. Вежливо поздоровался с президентом, пожал руку Гоше, а министр культуры поцеловала Пашку в щеку.

Пашка подошел к капитану Немо-Ною. Он был рад его видеть.

– Здравствуйте! – воскликнул он. – Вот уж не думал, что вы так скоро приедете!

– Ты ошибаешься, Паша, – сказал последний берендей. – Прошло больше тридцати тысяч лет со дня нашей встречи...

– Ну конечно же, – спохватился Пашка. – А кажется, что это было вчера.

Президент отпустил комиссара Милодара, а Пашке предложил сесть в кресло и съесть пирожное. В итоге Пашка незаметно съел пять, но никто не обратил внимания – разве в Кремле считают пирожные?

Президент стал расспрашивать Пашку о том, как проходила историческая практика и как потом Гераскину никто не поверил. Все смеялись, а капитан Немо-Ной сказал, что Паша – смелый мальчик.

– Так, значит, ваш опыт удался? – спросил Пашка.

И тогда заговорил один из неандертальцев, тот самый, который плавал с Пашкой в бассейне.