– Теперь расскажи нам, что он может, а чего нет, – попросила королева.

– А это не в его пользу.

– Поясни.

Грини почесал затылок, шмыгнул носом и сказал:

– Простыл я там. Все время на ветру, и вороны щиплются.

– Не тяни, Грини.

– Я стараюсь с мыслями совладать. Я так думаю, ваше величество, что вывести из замка констебль никого не сможет. Он ведь сам должен спрашивать разрешения из Тауэра выехать, если он в карете или с поклажей. Герцог боится, как бы его не обокрали. А если сэр Джон повезет принцев, его в воротах же и поймают.

– А если через стену? – спросила Алиса.

– Вокруг замка все время стража ходит. Сразу заметят. Нет, констеблю принцев не вытащить.

– А кому вытащить? – спросила Лиззи.

– Не знаю.

Грини и еще кое-что рассказал о констебле и его семье, оставил королеве бумажку со всеми именами, а также карту – как и что расположено в Тауэре. Но эта бумажка не имела особой ценности, если не найти помощника в крепости.

Королева отпустила пажа, и они принялись размышлять, что делать дальше.

И долго ничего не удавалось придумать.

А потом Алисе пришла в голову мысль, которая сначала всем показалась глупой и почти сумасшедшей. Но потом королева сказала:

– Мы ничего не теряем. А приобрести можем многое. Почему бы не попробовать?

– Я к нему сама пойду! – заявила Лиззи.

– И не мечтай, – оборвала дочку Елизавета. – Здесь нужен сдержанный и разумный человек. Ты вспылишь и все погубишь.

– Но ты же не пошлешь Алису! Она еще совсем ребенок.

– Ребенок, но разумнее тебя. А впрочем, ты права, констебль с Алисой и разговаривать не будет. Мы сделаем так: к констеблю отправится Джейн и скажет, что она – моя фрейлина и выступает от моего имени. Я могу даже дать ей мой перстень с гербом.

– А может быть, именно это и опасно? – спросила Джейн. – Если дело сорвется и об этом узнает принц Ричард...

– Хуже не будет! – отрезала королева. – Хуже некуда. Я думаю, что у нас больше шансов, если ты выступишь от имени безутешной матери. Порой у правды больше шансов победить, чем у самой изысканной лжи.

Договорились, что Алиса пойдет с Джейн как ее компаньонка и помощница.

Потом они потратили еще часа два, выбирая для Джейн платье из гардероба королевы, причем такое, чтобы оно не обращало на себя внимания.

А вот место встречи с констеблем выбрали тщательно. Благо Грини поведал о всех привычках и слабостях сэра Брендбьюри. И одной из этих слабостей была еженедельная прогулка по городу до пивной, которая называлась «Белый кабан» и располагалась на самом берегу Темзы в полумиле от Тауэра вверх по реке. Эта пивная была хороша тем, что в солнечную погоду хозяин ставил длинные столы на широкой террасе над водой, и посетители могли любоваться закатом, отраженным в реке, лодками и кораблями, что бороздили ее спокойные воды.

К террасе подходил небольшой старый сад, яблони уже отцветали, и трава, как снегом, была покрыта ковром белых лепестков.

Там и уселись две дамы, возможно, мать с дочерью, солидные среднего класса горожанки, самостоятельные, как и положено лондонским жительницам, самостоятельность которых порой удивляла даже приезжих из Европы.

В это время дня посетителей в пабе было немного, и мальчишка сразу принес матери с дочкой по кружке светлого эля – большую и маленькую, а к легкому пиву сушеных рыбок.

День выдался теплым, в полдень даже жарким, но к вечеру похолодало.

Они недолго сидели в одиночестве, пока на улочке, что вела к Тауэру, не появился молодой человек в одежде слуги, который, проходя мимо, выказал неуверенность, то ли ему зайти в паб, то ли идти дальше по своим делам. В конце концов юноша решился – прошел сквозь темный прохладный пустой зал и вышел на террасу.

Он занял место за пустым столом неподалеку от того столика, где расположились две дамы. И, усевшись, незаметно кивнул им, словно показывая: все в порядке.

А еще через минуту на террасу вышел высокий сутулый джентльмен в шляпе с зеленым пером, черном камзоле, зеленых чулках, с тонкой золотой цепью на груди. Вид у него был донельзя скучный и даже тоскливый.

Джентльмен огляделся и уселся подальше от других посетителей, у самой воды.

И задумался.

Он не изменил позы, даже когда мальчишка поставил перед ним оловянную кружку с элем.

Если не считать Грини да двух горячо спорящих моряков на другом конце террасы, в пабе было совершенно пусто. Поэтому никто не обратил внимания на то, как полная, с добрым круглым лицом дама в синем бархатном платье и серой суконной накидке поднялась со своего места, не выпуская из руки кружки, подошла к джентльмену и спросила: