Юлька, пропавшая на два дня, нашлась вечером в баре, неподалеку от своего автосалона. Кирилл и Никита, проболтавшиеся полдня в ее поисках, наконец-то обнаружили пропажу, восседающую у барной стойки. Быстрова, в роскошном черном платье с открытой спиной, тщательно накрашенная для вечернего выхода, была изрядно навеселе. Рядом сидел мужичок лет пятидесяти, с мощным пузом, лысый, и потихоньку наглаживал ее коленку. Юля то ли не замечала, то ли терпела.

— У, мать, — укоризненно произнес Никита, отодвигая мужичка, подходя сзади и чмокнув ее в макушку, — тебе не говорили, что женский алкоголизм неизлечим? Ты откуда такая нарядная?

Юля подняла пустую рюмку и поглядела сквозь нее на Никиту, как в лорнет.

— Ты из дикого леса, дикая тварь? — осведомилась она. — Чего тебе надобно?

— Вторая стадия, — беззастенчиво констатировал Шмелев и огляделся по сторонам. — Пойдемте, сядем что ли? Заодно пожрем, а то это не дело, ханку без закуси кушать.

Юлия покорно поднялась. Лысый толстяк попытался возразить, но Кирилл сунул ему в нос удостоверение, и тот скис, обрушив на барный стул свою объемистую пятую точку. Отойдя к свободному столику, Никита усадил Юлю, уселся сам и помахал официанту.

— А Танька уехала, — радостно сообщила Юля. — Утром я утрамбовала ее в поезд со всеми пожитками, попутно объяснив, что слава великой певицы ей не светит. Она, конечно, обиделась, но я переживу. Я вообще много чего могу пережить, как оказалось.

— Ты на радостях от долгожданного отъезда сестры так накидалась? — рассмеялся Никита. Юля отмахнулась, прильнула к плечу Миронова и, слегка растягивая гласные, попросила:

— Кирюш, ты один моя защита и опора теперь. Расскажи, как там Панарина? Я была права?

Кирилл вздохнул.

— Юлия Владимировна, тебе, с твоим чутьем овчарки, надо к нам на следствие. Права полностью, как мне ни прискорбно это сознавать. Панарина действительно решила избавиться от мужа, соблазнила молодого охранника, посулила ему кругленькую сумму и ловко обстряпала эту ситуацию. Как ты догадалась?

— А что? — фальшиво оживилась Юля. — Я и на следствие согласная. Мне теперь, как Марье-искуснице, что воля, что неволя — все равно… Как догадалась, как догадалась… Да так! Я всегда считала: все убийства происходят из-за денег. Месть по законам гор — это не про нас. Да и убийство из ревности — тоже. Сатана там правит бал, люди гибнут за металл…

— У-у, как все запущено, — пробурчал Никита. — Сейчас она нас задолбит цитатами. Видать дело совсем плохо.

Миронов бровями выразил Никите примерно то же самое, но из вредности спросил:

— Знаешь, сколько убийств у нас регистрируется из-за ревности?

— И сколько из них вы не смогли раскрыть? — отмахнулась Юля. — Брось. Убийство из ревности — это застать в постели любовника жены и долбануть по башке канделябром. Такой изощренный план мог родиться в чьей-то голове только из-за денег. А кто больше всего выигрывал в этой истории? Естественно, вдовица.

— Не вязался ее образ с убийцей, — вздохнул Кирилл. — Бесцветная, вялая, зашуганая. Дунь — и рассыплется. И алиби было. Слабо мы ее проверили, потому Олжас и погиб. Да и богатства, как такового, у Панарина не было. Ну, дом, ну квартира, немного денег на счетах, но это все. Колчина нам сильно карты спутала, особенно после того покушения. Теперь-то соловьем поет, она действительно именно Панарину и боялась, подозревала, что это она мужа заказала. Машина принадлежала Чебыкину, и мы всерьез стали подозревать, что Колчина работала с ним в связке, а он убил Панарина. Ирине только это и было нужно. Тебя она, кстати, сразу вычислила. Умная баба.

— Теряю былую форму, — пожала плечами Юля. — Хотя, если честно я рассчитывала, что она подумает: ворон ворону глаз не выклюет. Но меня ее прозорливость не огорчила. Во всяком случае, я оказалась умнее всех полицейских. Интересно только, на какие шиши она собиралась жить после смерти Олега? Она ведь и со своим прихехетником должна была рассчитаться.

— Скорее всего, есть счета, о которых мы ничего не узнаем, — вмешался Никита. — Вспомни его махинации со строительством. Где-то бабло должно было оседать, так почему бы не на счетах его законной супруги? Вряд ли с разводом он ее мирно отпустил. Как пить дать заставил бы вернуть деньги. К тому же существуют общие счета с совместным доступом, в том числе и заграничные банки, ячейки… Мало ли где он прятал деньги? Может, даже дома, в чемоданах.

Юля недовольно покосилась на друга, и Никита замолчал. Кирилл начал рассказывать, подробно, в деталях, прекрасно понимая, что Шмелев из всего этого состряпает очередную статью. Но нельзя было просто так скинуть со счетов эту парочку, со звериными чутьем и интуицией. Неизвестно, сколько бы еще продолжалось следствие. А статья — пусть. Никитка — мастер дела, если что, можно будет отмазаться…

Он завершил рассказ, когда в баре уже никого не осталось, и официанты многозначительно поглядывали на часы, не решаясь приблизиться: Миронов пару раз как бы невзначай демонстрировал служебное удостоверение. Лысый пузан, найдя себе очаровательную фею в спутницы, ушел еще час назад, а Кирилл не стал предупреждать его, что с биографией этой мадам он знаком очень хорошо, и пузатому еще повезет, если дело кончится только клофелином.