– Алексей Александрович пожаловался мне, что у него не всё получается с огневой подготовкой, а я пообещал ему, что если и дальше так пойдёт, то накажу, как в детстве – плетью по заднице. Вот он и взбеленился…

Я с удивлением смотрел на своего воспитателя, вравшего с чистыми и невинными глазами. Орлов же не удержался и хмыкнул.

– Видимо, тяжёлое у вас было детство, Алексей Александрович, - сказал мне полковник, еле сдерживая улыбку, - если после упоминания о нём вы Прохору машину дотла спалили.

– Нормальное у меня было детство. – буркнул я.

– Так, курсант Пожарский! – уже строго сказал Орлов. – На первый раз замнём инцидент, из уважения к вашему деду и Прохору. По бумагам всё оформим как замыкание в проводке автомобиля. Но! Алексей Александрович, придётся вам встретится с нашим психологом. Сами понимаете… - я кивнул, поёжившись от пронзительного взгляда полковника.

В этот момент со стороны дымящихся останков машины Прохора раздался громкий женский возглас:

– И как мне это понимать?

Обернувшись, я заметил, что за время нашего разговора с графом Орловым на стоянке существенно прибавилось народа – около красной «Гранты» стояло около десяти человек, одетых в обычную гражданскую одежду. Из знакомых мне были только Смолов и Пасек. Все они с интересом смотрели на вмятину в задней двери «Гранты» и тот кусок оплавленного метала, залитый пеной, который остался от выбитой мной двери «Нивы». В этот момент невысокая, красивая рыжеволосая девушка поставила свою сумку на крышу «Лады» и снова поинтересовалась:

– Кто-нибудь мне скажет, как мне это понимать?

Все, как по команде, повернулись в нашу сторону.

«Да, не с того у меня служба в Корпусе начинается…» - подумал я, и направился к «Гранте».

– Прошу прощения, сударыня, но тут произошёл досадный инцидент, готов возместить все потери… - обратился я, как мне стало ясно, к хозяйке машины.

– Не соглашайся, Ведьма!
– донеслось из толпы, - Лучше договорись с князем, чтоб он тебя больше на полигоне не душил! Или тебе понравилось?

После этих слов раздался дружный смех, даже эта рыжая Ведьма позволила себе улыбнуться. А я был готов провалиться от стыда сквозь землю.

– Заманчивое предложение!.. – разглядывая меня с улыбкой, громко сказала она. – Пожалуй, именно так я и поступлю. Князь, ведь мы договорились?

Мне не оставалось ничего другого, как согласно кивнуть.

– Так, господа офицеры и пострадавшие дамы! – за моей спиной опять раздался начальственный рык полковника. – Вижу, силы после тренировок ещё остаются. Не пора ли нам пересмотреть нормативы в сторону их существенного увеличения?

Около красной «Гранты», буквально через пару секунд, остались только Смолов, Пасек и хозяйка машины.

– Виктория Львовна, голубушка! – совершенно другим тоном заговорил граф Орлов. – Вы же сейчас в город едете?

– Да, Иван Васильевич. – кивнула она.

– Не захватите с собой этих двух погорельцев? – он глазами показал на нас с Прохором. – А то сами понимаете…

– Хорошо, Иван Васильевич. – она сделала нам приглашающий жест.

Когда «Гранта» отъехала на достаточное расстояние, граф Орлов скомандовал Смолову и Пасеку:

– С записями камер видеонаблюдения и личным делом Пожарского у меня в кабинете через пятнадцать минут!

Офицеры кивнули и быстрым шагом направились в здание, а полковник остался и начал задумчиво разглядывать остатки «Нивы», у которой уже копошились работники технической службы, готовясь грузить машину на эвакуатор.

– Куда вас везти, князь? – спросила меня девушка, когда мы выехали с территории базы Корпуса.

Ответить я не успел, с заднего сидения подал голос Прохор:

– Если можно, Виктория Львовна, нас бы с Алексеем Александровичем до Пречистенского переулка…

– Хорошо. – кивнула она.

– Виктория Львовна, мы не были представлены… - начал я, но был понят девушкой правильно.

– Вяземская я. Можно просто Виктория или Вика. – улыбнулась она.

– Тогда просто Алексей.

Всю дорогу до особняка Пожарских мы промолчали – я, после произошедшего, чувствовал себя не в своей тарелке, а девушка, какое ощущение, ушла в свои мысли, и не делала попыток заговорить. Только тогда, когда мы были на месте и покидали «Гранту», я сказал: