Горячее дыхание… Осенняя ярость.

— Ты маленькая бестолковая девчонка, которую не учили, что чужое трогать нельзя. Но я это исправлю…

В животе раскаленной спиралью скрутилась змея напряжения. Кровь отлила от лица, одновременно ударила в виски и запульсировала в горле.

— Я не маленькая… — пискнула, когда Тайрел опустил куда-то вторую руку, а затем раздался звонкий щелчок.

— А ремня получишь, как маленькая, — пророкотал в ответ мужчина.

Я повернула голову, округлившимися глазами наблюдая, как свистнул в воздухе толстый кожаный ремень.

Стало страшно, как никогда прежде. Ведь эта штуковина не опустится на мою попочку?

— Это была шутка? — спросила, когда друид меня на миг отпустил.

— Отнюдь, — ответил он, и на его лице впервые за время этого разговора появилась усмешка.

Темная и хищная.

Я фыркнула, попыталась снять напряжение. Свое — в первую очередь.

— А потом опять будешь гладить и целовать?

Тайрел опешил и даже замер на миг, не зная, что ответить. На его лице промелькнула вся гамма возможных эмоций.

Затем он нахмурился и пробубнил:

— Я тебя не… с какой стати я должен тебя целовать?

— Да я же видела, что ты хотел. Прямо только что, когда держал мое лицо. Едва губы не вытянул и не начал причмокивать.

Вероятно, в данный момент я дергала василиска уже не за хвост, а за усы. Интересно, у василиска есть усы?..

Наверное, у всех людей перед смертью появляются в голове такие дурацкие мысли.

Тайрел покраснел. Не как помидор, нет. Как свекла. Вкусная сладенькая свеколка. Со сметаной.

Честно говоря, я уже думала, что инцидент с ремнем исчерпан. Собиралась по-тихому прошмыгнуть мимо друида, пока он приходит в себя от моей наглости, и умчаться в коридор.

Но не тут-то было.

Тайрел вдруг резко присел, обхватил меня за ноги, поднял в воздух, заставив болтаться в районе его задницы.

Ох…

Штаны без ремня спустились на бедра, дав мне возможность с интересом наблюдать за мышцами мощной мужской спины, переходящими в упругий зад.

— Отпусти меня немедленно! Извращенец! — кричал мой рот, а руки в это время приподнялись и неожиданно скользнули по кромке его брюк, коснулись кожи и испуганно зависли в воздухе.

Оставалось надеяться, что маньяк не заметил.

— Раз я извращенец, могу и не отпускать, — прорычал Тайрел, а затем развернулся, сел на край дивана, а меня положил животом к себе на колени.

Я начала вырываться с твердым намерением встать и убежать, но друид перехватил мои запястья и парой ловких движений перевязал их ремнем. Теперь одной рукой он держал пряжку, не давая мне подняться, а второй невозмутимо задирал подол платья.

— Эй! Это уже не смешно! — ахнула я, краснея.

— А я и не смеюсь, — мрачно проговорил он.

И шлепнул меня по заднице ладонью.

— Ай! Больно! Прекрати! Я уже не маленькая! — заверещала, крутясь, как уж на сковородке.

— Ты мне во внучки годишься. Так что скажи спасибо, что не ремнем, — прорычал он и снова ударил по бесстыдно торчащему вверх мягкому месту.

— Ай! Что? Куда я там тебе гожусь? Ай!

Снова хлопок, от которого кожа потихоньку начала гореть.

— Ты совсем, что ль, с ума сошел? Ай! Да сколько тебе лет?

— Двести восемьдесят четыре, — холодно ответил он и снова ударил.

Шлепки были не настолько сильными, чтобы искры сыпались из глаз. Но достаточно болезненными, чтобы кровь приливала к бедрам и…

Проклятье.

— Сколько?! Да брось сказки рассказывать! — фыркнула я, отчаянно прикусив губу. Я продолжала лежать на нем, и с каждой секундой мне становилось все жарче.

Я ощущала под собой его напряженное тело, чувствовала, как глубоко он дышит, выдыхая воздух сквозь зубы. Как широкая грудная клетка двигается все чаще и чаще.

Тайрел наносил удары по разным местам. Очевидно, он все же меня жалел, хотя все равно было больно.

Однако с каждой секундой его движения становились медленнее. И перед каждым следующим ударом его рука замирала на моей раскаленной коже.

На пару мгновений.

Вполне достаточно для того, чтобы эта извращенческая игра вдруг стала… сексуальной.

И, о темные боги, какого лешего он так дышит?! Словно вот-вот задохнется.

У меня в глазах потемнело. Я опустила веки и шумно сглотнула.