— Гарри! Очнись!

— А, — пробормотал я. — Приехали…

Шатаясь, выбрался я из машины и забрал из салона свои причиндалы. Молли перебралась за руль.

— Ну? — спросила Мёрфи. — Связался?

Я открыл рот, чтобы ответить, но прежде, чем я успел произнести хоть слово, все огни вокруг нас потускнели. То есть, не погасли совсем, но как-то съежились — ну, как пламя керосиновой лампы, когда прикрутят фитиль. Или перекроют воздух. Кто-то, такой большой, что один вдох его лишает кислорода все огни вокруг.

Так вот, кто-то большой сделал глубокий вдох.

А потом голос, звонкий от гнева разрезал тишину с силой, взметнувшей пыль с земли:

— FULMINARIS!

Блеснула бело-зеленая вспышка, такая яркая, что мои не до конца еще проснувшиеся органы чувств откликнулись на нее физической болью, послышался грохот, которому позавидовала бы треш-металловая группа, и часть лицевого фасада гостиничной секции, весь первый этаж отлетел от чертова дома и рухнул на землю.

Я успел выставить защитное поле, прикрыв от обломков себя самого, Мёрфи и ветровое стекло Жучка, из-за которого смотрела на это безобразие, вытаращив глаза, Молли. Град деревянных и каменных обломков редел, и уже через секунду или две мне удалось разглядеть изломанную человеческую фигуру, лежавшую на краю тротуара головой на проезжей части. Свитер с высоким горлом горел, и волосы Присциллы — точнее, то, что от них осталось — почернели и стали дыбом. Она поспешно, в панике сорвала с себя свитер, под которым обнаружились лифчик с накладным бюстом. Их тоже сорвали, а то, что осталось под ними, было гладким, лишенным растительности, очень бледным, но несомненно мужским торсом.

Краем глаза я уловил какое-то движение в зияющей бреши на фасаде, и в ней появилась женщина. Всю ее одежду составляла дешевая пластиковая занавеска из ванной. Тяжелая металлическая цепь импровизированным жгутом перетянула ей руку парой дюймов выше окровавленного запястья. Кожа ее была почти суха, и грива волос колыхалась вокруг головы, потрескивая разрядами статического электричества. Она медленно, осторожно ступала между усеявшими землю обломками, держа в выставленной вперед правой руке короткую резную, напоминающую большую колючку деревяшку, острие которой целилось в лежавшего на тротуаре человека. Крошечные зеленые молнии, срываясь с острия, с негромким треском ударяли в предметы, мимо которых она двигалась.

Продолжая целиться маленьким жезлом в Скави, Элейн приблизилась к нему и презрительно сощурилась.

— Ну, и кто из нас теперь обуза, а, сука? — хриплым голосом произнесла Элейн.

Некоторое время я молча смотрел на Элейн. Потом переглянулся с Мёрфи, на которую это произвело, похоже, не меньшее впечатление, чем на меня.

— Знаешь, Мёрф, — сказал я. — Кажется, связался.

Скави вскочил на ноги и стремительно прыгнул на нас.

Я поднял посох и встретил его разрядом. Каким бы сильным он ни был, в полете, лишенный точки опоры он становился всего лишь массой, помноженной на ускорение. Разряд энергии моего посоха остановил его и швырнул на асфальт рядом с Жучком. Вторым разрядом я отшвырнул его подальше, во избежание лишнего материального ущерба.

— Спасибо, Гарри, — чопорно, хотя и хрипло произнесла Элейн и снова подняла свой жезл. — Fulminaris!

Снова ослепительно блеснула вспышка, громыхнул рукотворный гром, и шар бело-зеленого огня поглотил вампира. Тот успел еще взвизгнуть, а потом его тело, обмякнув, упало на асфальт. Плечо и большая часть его груди почернели, и от них зловеще пахло подгоревшим беконом.

Элейн, сияя, задрала подбородок. Она опустила посох, и огни вновь засветились в полную силу. Элейн кивнула, вдруг пошатнулась и начала оседать набок.

— Следи за ним! — рявкнул я Молли, ткнув пальцем в сторону лежащего вампира.

Мы с Мёрфи подбежали к Элейн одновременно и успели подхватить ее прежде, чем она упала.

— Иисусе, — выдохнула Мёрфи, осторожно опуская ее на асфальт. — Гарри, ее нужно в больницу!

— Возможно, за больницами сле…

— А пошли они! — заявила Мёрфи, распрямляясь. — Пусть их следят — сквозь заслон из полицейских, — она повернулась и пошла прочь, на ходу доставая из кармана свой мобильник.

Я прикусил губу — Элейн подняла взгляд на меня и слабо улыбнулась.

— Вот черт, — произнесла она чуть заплетающимся языком. — Каждый раз, как попадаю в Чикаго, меня приходится спасать. Обидно как черт-те что.

— По крайней доме, дом на этот раз не я погромил, — хмыкнул я.

Она издала звук, который мог бы означать и смех, останься у нее больше сил.

— Этот ублюдок едва не угробил меня. Совсем голову задурил. Я и не замечала.

— Вот как действует старое, доброе внушение, — кивнул я. — Но стоит тебе раз подумать: «Ба, а вдруг это не я думаю о самоубийстве», как оно, типа, распадается.

— Оно бы не распалось, если бы ты меня не предупредил, — она снова встретилась со мной взглядом. — Спасибо, Гарри.

Я улыбнулся ей и осмотрел ее запястье.

— Неважно выглядит. Нам надо отвезти тебя к врачу. Идет?

Она мотнула головой.

— Там, на втором этаже. Эбби, Оливия, остальные. Убедитесь, что с ними все в порядке.

— Сомневаюсь, чтобы они потеряли столько крови, сколько ты, — сказал я, но оглянулся. Впрочем, Мёрфи опередила меня и уже поднималась на второй этаж.