— Нет. Йогурт подойдет.

— Ну, ешь. Я только схожу за кофе.

Я наблюдаю за ней через окно кухни, ожидая, пока сварится кофе. Она улыбается, беря с блюда кусок арбуза и несколько ягодок клубники, кладя их на маленькую тарелку рядом со своими хлопьями. На следующие полчаса я просто хочу притвориться, что ничего между нами не изменилось, и всё так, как было всегда — она любит меня так же сильно, как я люблю её.

— Спасибо, — говорит она, когда я ставлю перед ней кофе. — Это вкусно.

— Рад, что тебе нравится. Я буду счастлив готовить тебе завтрак каждый день, если ты захочешь.

— Это мило, но я не ожидаю, что ты будешь проходить через все эти проблемы.

— Ты того стоишь, — только и говорю я, занимая место напротив неё.

Я смазываю свой тост маслом и клубничным джемом, и когда поднимаю взгляд, она смотрит на меня.

— Что? Джем, это здоровая еда — он сделан из клубники.

— И из тонны сахара, готова поспорить, — говорит она, смеясь так, от чего я всегда улыбался.

Пожав плечами, я откусываю тост.

— Я хотел у тебя спросить, Рэйчел говорила тебе что-нибудь про Лукаса?

— Нет, а что?

— Не бери в голову.

— О боже. Ты не можешь просто сказать это и ничего мне не рассказать, Брэкстон!

Моя улыбка становится шире. Она всегда была любопытной; я никогда не мог скрывать от неё секреты.

— Просто Лукас недавно мне кое-что сказал.

— Что он сказал? — она наклоняется вперёд на стуле, ожидая моего ответа.

— Думаю, между ним и Рэйчел что-то происходило за нашими спинами.

Её глаза расширяются от шока.

— Не может быть. Правда? Почему ты так думаешь? Рэйчел не говорила мне о нём.

— Ты могла не заметить, но он в последнее время относится к ней очень агрессивно. Это совершенно на него не похоже. Они всегда хорошо ладили.

— И?

— И, когда я недавно обратил на это его внимание, он признался, что влюблён в неё.

— Выкладывай.

То, как она говорит это, вызывает у меня усмешку.

— Он сказал, что она не чувствует того же.

— Я у неё спрошу. Завтра вечером она приедет на прощальный ужин.

— Прощальный ужин? — её комментарий меня удивляет.

— Да. Она возвращается в Нью-Йорк.

По выражению её лица я могу сказать, что она опечалена этим. Она всегда расстраивалась, когда Рэйчел приезжала домой на праздники, а затем снова уезжала. Она ненавидела находиться так далеко, но также понимала, что Рэйчел нужно быть в Нью-Йорке ради карьеры.

— Но не говори ей, что это я сказал. Боже, Лукас меня убьёт, если узнает.

— Я не скажу, но определённо посмотрю, что смогу выяснить. У женщин есть для этого свои способы.

— Мне ли не знать, — говорю я, усмехаясь.

Убирая посуду с завтрака и загружая посудомоечную машину, я засовываю в задний карман своё следующее письмо, чтобы отдать ей, когда подвезу её. Я вдохновился для его написания после нашего разговора в машине вчера утром. Я ускользнул вчера с работы, чтобы найти крохотную подвеску в виде машины к этому письму.

ПИСЬМО ДЕСЯТОЕ…

Дорогая Джемма,

Поздний август 2005 года. Я не уверен в точной дате, но в этот месяц ты получила свои водительские права для вождения ученического автомобиля. В этот месяц я переживал не только за твою безопасность, но и за безопасность всех остальных на дороге… включая пешеходов. Ладно, это может быть лёгким преувеличением, но давай скажем, что ты начала не лучшим образом.

Мы оба сидели на твоём крыльце, ожидая, пока твой папа приедет домой с работы. После школы мы с тобой приехали домой на автобусе, чтобы ты могла сдать своей теоретический экзамен в автошколе. Ты не ожидала пройти с первой попытки, но прошла. Как мы узнаем позже в тот день, настоящее вождение не такое простое.

Как только твой отец остановился на подъездной дорожке, ты подскочила и побежала к нему.

— Я получила ученические права! — кричала ты, махая в воздухе значком для учебного автомобиля.

— Это замечательно, тыковка, — сказал он, притягивая тебя в объятия и целуя в лоб. — Я очень тобой горжусь.

— Можешь со мной покататься… пожалуйста? — ты сложила руки в мольбе для дополнительного эффекта.