Прошло совсем немного времени, и я пожалел, что не взял паланкин. Все мои мышцы болели после долгой езды в седле.

5. Ангел смерти

Боги надо мной смилостивились, путь был не долгим. Пройдя через ещё одни ворота в одной из стен Газалабада, передо мной развернулась улица, заканчивающаяся большими воротами. За ними я увидел Лунный Дворец.

Было легко заключить, почему его так назвали: он был построен из такого бледного мрамора, какого я ещё никогда раньше не видел.

Когда один из стражей у ворот дворца вышел вперёд, мой проводник откланялся.

— Меня зовут Хавальд. Эмир меня ждёт.

Стражник, мужчина с крупной костью, который выглядел так, будто ест на завтрак камни, внимательно меня изучил.

Он был первым человеком в форме стражника, который выглядел как настоящий солдат.

— Вы, несомненно, имели ввиду, что эмир Эркул Фатра, праведник, правитель и Благость Газалабада, советник калифа, властелин племени Льва, Страж Справедливости и Хранитель Слов благосклонно предоставил вам аудиенцию?

Я слегка поклонился.

— Именно так.

Его густые брови сошлись на переносице, и он окинул меня ледяным взглядом.

— Подождите здесь, — сказал он.

Он подозвал жестом другого стражника, что-то ему сказал, и тот с напыщенным видом заглянул в свиток, который висел у него на поясе.

— Саику Хавальду разрешено войти, — после этого сообщил он снисходительно.

Жестом подозвали ещё одного стражника, и тот отдал честь старшему солдату.

— Отведи эссэри в Комнату Божественной Доброты и доложи о нём Везиру.

— Как пожелаете, капитан! — крикнул молодой человек. — Следуйте за мной, эссэри! — дал он указание и побежал.

Я неторопливо последовал за ним. Он заметил это через несколько шагов, замедлился и удивлённо посмотрел на меня. Я был не в настроении и не собирался появляться на этой аудиенции учащённо дыша, словно выдохшийся старый пёс, но зачем говорить ему об этом? Пусть думает, что это величественное шествие.

Комната Божественной Доброты была довольно маленькой и выложена розовым кварцем. Из фонтана посередине комнаты текло молоко.

Я подумал, как быстро прокисает молоко в такой жаре, и пожалел ту женщину или того мужчину, чьей работой был уход за фонтаном.

Здесь меня заставили ждать.

Я уже почти решил снова уйти, когда появился щупленький мужчина в одеждах высокого сановника и слегка поклонился. Он оценил меня с верху до низу взглядом, и было ясно видно, что он не в восторге от увиденного.

— Добро пожаловать в Лунный Дворец. Страж Справедливости и Хранитель Слова удостоит вас аудиенции, чтобы услышать ваши ходатайства. Вы и правда человек удачи и любимец богов, раз собственными глазами сможете увидеть его благородное лицо.

Снимите сапоги, доспехи и меч.

— Нет.

— Хранитель Сло… Нет?

— Нет.

— Видимо, вы не осознаёте, какая вам выпала честь! Никто не входит в комнату, озарённую Его Величием, с мечом на боку.

У меня был тяжёлый день. Я хотел заключить в объятья Лиандру, а не просить кого-то о милости. Я развернулся и собрался уйти, даже если это рассердит Его Величие и Благость и что там ещё. Я уже был сердит. При других обстоятельствах, если бы, например, хорошо выспался, я, возможно, проявил бы больше терпения.

А может это просто был день, когда проявлялось моё упрямство.

— Пожалуйста, подождите, эссэри! — крикнул маленький мужчина и поспешил прочь.

Я решил немного подождать.

Маленький мужчина вернулся с восемью стражниками.

— Что это значит? — спросил я, когда стража направилась ко мне.

— Ваш почетный караул.

Я проигнорировал их и подошёл к маленькому мужчине.

— Как тебя зовут, эссэри?

— Хахмед, Хранитель Протокола, — сказал тот, делая шаг назад. Я последовал за ним, сделав шаг побольше.

— Хахмед, Хранитель Протокола. Эмир…

— Эркул Фатра Праведник, правитель и Благость Газалабада, советник…

Я прервал его.

— Да. Он попросил меня об аудиенции, а не наоборот. Передайте ему, что он знает, где я остановился. Если захочет поговорить, то пусть постарается и придёт ко мне.

— Но… Да что вы о себе возомнили?

Охранники переглянулись, а затем посмотрели на меня новыми глазами. К настоящему времени мне было всё равно.

— Пусть боги защитят вас и вашего эмира, — сказал я, разворачиваясь на каблуках.