Было душевно больно, но радовало, что и чтимые не доберутся до заветных артефактов.

Планетарный портал первого уровня: планета-планетная система, пытались вскрыть еще при моем участии, как цифровика. Там я облучился реликтовым излучением инициировавшее следы крови Древних в десяток единиц сродства. Нашел Кешу, свой биоимплант — портальный ключ Древних. Разумное образование, высший симбиот, даже чересчур разумный. Там меня спас отец Гильта и вот теперь мне предстоял comeback с его сыном. Символично, а я давно не верю в случайные совпадения. Но паранойя… спит зараза. Не слышу ее, как и Кешу. Мы с ним стали одним целым, после самоубийственной десантной атаки на рейдеры работорговцев. Тогда, если судить по состоянию скафандра, меня рвало на части. А я выжил, но вот кем стал?

Прошли с Гильтом в операционную часть портала, без всяких осложнений. И причина этому, конечно Гильт. Портал функционировал и можно было, хоть сейчас переместиться к звездному порталу в короне местного светила. Причем допуск Гильта позволял ему брать с собой людей. Порядкадесяти человек за один раз. Я мог проходить только сам. И все же какую то нерегулярность в структуре портала заметил я, а не Гильт.

— Гильт, на структуру портала наложена еще одна структура, второстепенная. Она энергетически значительно слабее основной структуры.

— Я ее не различаю.

— Смотри внимательно, я сейчас раскачаю ее в резонанс. Но у меня мало сил, я не смогу, долго удерживать это состояние.

— Начинай… вижу… держу. Стабилизировалась. Это портал нулевого цикла, планетного.

— Я это уже тоже вижу. И могу активировать переходы в разные точки планеты. И их много целая океаническая сеть.

— Илич, это сердце планеты. Ты понимаешь кто был способен это сделать?

— Только Вотан, Гильт.

— Да, только он. И я подозреваю, что твой Кеша — его ключ-активатор.

— Это означает, что Вотан погиб? Хотя нет, это не факт, такая интеллектуальная махина всегда имеет запасной аэродром. Даже не окопчик.

— Слов таких я не знаю, но смысл понял. И согласен с тобой.

— Ну, что Гильт, пойдем к твоей родне?

— Да вернее будет, к нашей родне, Илич.

И мы пошли, точнее вышли в портале на Большой Свалке. Они были здесь, все или вернее многие. Тысячи ключей-активаторов в футлярах, для каждого футляра отдельная ниша. Я заметил несколько футляров с прерывистым мерцанием, какое было у Кеши. Что могло означать лишь, одно: владетели ключей-активаторов погибли.

Это было хранилище ментослепков Ушедших Отцов — элиты Древних. Через Галактический портал прошли настоящие титаны Древних, что бы отразить угрозу тотального уничтожения всех разумных нашей Галактики. Перед переходом Галактического Портала, Ушедшие метаморфировались в энергетическую форму жизни. Так как в физическом теле, переход через этот портал был не возможен. Обратного перехода не было и все Ушедшие оставляли свою ментокопию в ключе-активаторе, в надежде возродиться в потомках. Мы с Гильтом нашли хранилище, созданное автором проекта: «Возрождение» — главой природников Вотаном. Теперь у меня не оставалось сомнений, чей ключ — активатор достался мне. Но абсолютно не представлял, как быть дальше с доставшимся мне… наследством Вотана. Оно теперь было во мне в виде высшего симбиота, прошедшего путь преобразований от простейшей формы — ключа-активатора. Я вряд ли был подходящим вместилищем Титана, но кто спорит с Судьбой?

Мне с огромным трудом удавалось переносить мощнейший фон реликтового излучения в зале, Гильт его почти не замечал. Но и он был, буквально, придавлен Ответственностью. Дай ему сил Вседержатель. Как там — «атланты держат небо на каменных плечах…», а он держал тысячи жизней предков в… на… Да не все ли равно.

Прямо в кабинете подал рапорт командиру с просьбой предоставить три свободных дня, в счет отпуска, для решения личных дел. Получил письменное разрешение и отправился размещать семейство в городе. Сняли небольшой домик на неделю, в котором очень удобно разместились. Темир-ака с гордостью показывал мне моего сына, как будто это он родил, дедуля хренов. Полутора годовалый малыш, светловолосый, с европейскими чертами лица и зелеными мамиными глазами, лопотал что то не разборчиво и пускал пузыри. Мой сын, моя кровь. Значит я не зря копчу белый свет. Он должен быть лучше, счастливей меня и я сделаю для него все. Вышли с дедом в небольшой садик:

— Рассказывай Темир-ака, что случилось?

— Опять война, схватились за власть полевые командиры. Для войны нужны деньги — и дехкане начали выращивать опийный мак в огромных количествах и перерабатывают его в опиум-сырец. Его дехкане и меняют на товары первой необходимости у тех же полевых командиров. В опиумных лабораториях, контролируемых опять таки полевыми командирами, перерабатывают опиум-сырец в морфин — основу и далее в героин.

Героин теперь главный контрабандный товар, за него получают доллары. На вырученные, огромные, суммы покупают оружие и любые товары в Пакистане, Индии, Иране, Китае… Конкурировать с наркоторговцами я не способен. У них норма прибыли за триста процентов, у меня максимум сто.

Сам торговать героином не буду, в этот бизнес вход доллар, а выход тысяча. Мне дорога семья, а героиновые торговцы и их семьи, долго не живут.

И это еще не все, с юга Афганистана надвигается мощная волна влияния исламских фундаменталистов. Они называют себя талибами, почти все из кланов пакистанских пуштунов. С моей семьей и мной они расправятся не задумываясь. И самым жестоким образом.

— Ситуацию я понял. Рассказывай, что ты решил. Ведь у тебя есть возможность уйти за речку, — спросил я Темир — ака.