Напротив Павла в той же позе, что совсем недавно находился сам Павел, спал, уронив голову на стол Степан. Возле него торчала воткнутая в пол шашка, но не было Резникова. Павел, преодолевая тяжесть во всех конечностях поднялся. Часы на уровне его головы, что спрятались между двумя шкафчиками, показывали ровно полшестого. Павел старался сообразить, к чему имеют отношение, цифры часов. Первой мыслью был вечер, но слишком очевидная тишина за окном, несмотря на темень, говорила Павлу, что вечер с ночью остались уже позади. Мобильный телефон и вовсе был безжалостен, высвечивая семь пропущенных вызовов. Пять из них принадлежали жене, а два имели номер принадлежащий сыну.

Павел выглянул в окошко. Автомобиль, успокоив его нервы, находился на своём месте. Ночной мелкий дождик ещё обнаруживал себя маленькими капельками на лобовом стекле, капоте.

— Нужно ехать. Машину здесь оставить — произнёс Павел самому себе.

На глаза попалась стоявшая отдельно возле микроволновки бутылка с недопитым самогоном. Павел отставил её ещё дальше. Степан начал сильно храпеть и что-то нечленораздельное бормотать, не прерывая сна. Павел пытался хоть что-то понять из звуков издаваемых Степаном, но из этого ничего не выходило, пока Степан не произносил ничего отчетливо.

— Есть господин капитан, сию минуту господин капитан.

Слова Степана прострелили голову Павла навылет, сдавили дыхание наползающей тёмной тенью воспоминания, которого не должно было быть, но было, и чем-то напоминало оно сон, но сном не являлось. Павел прекрасно понимал, что не сон беспокоит, а то, что в лучшем случае хочет им прикинуться. Смертельная опасность исходила от простого слова воспоминание, за ним стоял в полном спокойствии Резников, чуть в стороне был Выдыш.

— Этого не может быть. Ничего этого не может быть — громко произнёс Павел.

— Чего не может быть? — пьяным, не проспавшимся голосом, спросил Павла, поднявший голову Степан.

Лицо Степана напоминало расплывшуюся маску, и Павлу показалось, что он совсем не знает этого человека.

— Всего этого не может быть — уверенно ответил Павел.

— Ты о чем Паша? — спросил Степан, который ещё не мог прийти в себя.

Павел промолчал. Степан глазами искал спиртное, и Павел одним движением поставил перед Степаном недопитую бутылку.

— Не пей Степа эту гадость, лучше сходи в магазин — сказал Павел, наблюдая, как Степан нетвердой рукой наполняет стакан.

— Будешь? — вместо ответа предложил Степан.

— Нет, не хочу — ответил Павел, ощущая ещё больший прилив тошноты, которая при виде самогона начала подниматься всё выше и выше.

— Как хочешь — согласился Степан и, не теряя времени, проглотил спасительную для утреннего часа жидкость.

— Курево у нас есть? — спросил Степан, справившись с самогоном.

— Вон сигареты лежат — ответил Павел.

Степан быстро поднялся, увидев пачку и испытывая нескрываемое наслаждение, затянулся несколько раз, как можно глубже.

— Да дела — произнёс Степан, взявшись рукой за рукоятку шашки.

— Ты что-то видел? — спросил Павел и с затаенным страхом ожидал ответа Степана, который не торопился с ним, наливая себе вторую порцию самогона.

— Сон видел необычный, как наяву. Ощущение такое, что это не сон вовсе, как будто я там был, а сейчас просто вышел в другую комнату. Две реальности существуют совершенно рядом, тонкая перегородка между ними, а капитан Резников проводник из одной в другую. Ты же был там Паша. Я вспомнил, ты был там, смешной такой с портфелем — Степан засмеялся смехом пьяного идиота.

— Я действительно был там, но больше не хочу Степа. Это что-то похожее на сатанизм или что-то подобное.

Павел озвучил свои ощущения в открытую, надеясь на поддержку со стороны Степана, но тот занял совершенно иную позицию.

— Ты что испугался Паша?

— Испугался, ещё как испугался — честно ответил Павел.

— Куда побежишь спасаться? — пьяная развязность звучала в голосе Степана, а правая рука снова наливала в стакан небольшую дозу самогона.

— Степан ты, что не понимаешь?

— А что я должен понимать. Ты мне объясни, что ты понимаешь. Мне кажется, что ты понимаешь гораздо меньше меня, но пытаешься на кого-то переложить свой испуг — довольно вызывающим тоном произнёс Степан, но Павел и не подумал отступать.

— Я же говорил этого, не может быть. В церковь сегодня пойду.

— Как не может быть? Просто ты обделался и вся недолга. Думаешь, просто так ценности даются, которыми родина наша гордится, за них в церкви, и молятся, куда ты сегодня собрался.

— Не даются, а давались — сказал Павел, видя, что Степан не шутит, а желваки так и бегают по его лицу.