– Мне кажется, вы в плохом настроении, и я не хотела бы понапрасну тревожить вас своими проблемами.

– Вот как? – Кинкейд удивленно вскинул брови. – Так это я в плохом настроении? Что ж, очень возможно. Я сегодня – предмет насмешек, потому что женщина, с которой я помолвлен, с воодушевлением бросалась спасать проституток на Друри-лейн.

– Я надеюсь, тот джентльмен получил хороший урок. – Дейзи тряхнула головой. – А что касается вас, Джайлз, то я не понимаю, почему вы стали предметом насмешек из-за того, что я защитила несчастную девушку от ночного грубияна. К тому же я одна сделала это, так пусть надо мной и смеются – мне это совершенно безразлично.

К счастью, в этот момент они наконец добрались до кондитерской, и, когда сели за стол, разговор стал общим.

Роуз и Артур продолжали спорить о том, что случилось прошлым вечером.

– Я тоже восхищаюсь Дейзи и знаю, что она поступила очень смело. – Роуз подняла взгляд на собеседника. – Но это был безрассудный риск. Я всегда так тревожусь за нее. Дейзи совершенно не думает о собственной безопасности. Артур спокойно выдержал ее взгляд.

– Думаю, вам не следует беспокоиться, – с улыбкой сказал он. – Дейзи прекрасно понимает, что хорошо и что плохо, и она из тех людей, кто всегда делает то, что считает нужным. Я верю, такие люди находятся под защитой. Под защитой Бога, разумеется. Скоро Джайлз станет ее мужем, и тогда он тоже позаботится о ней. Когда мы были мальчишками, он всегда в драках защищал меня, пока не понял, что я не дерусь вовсе не потому, что недостаточно силен: я вообще не верю в справедливость, установленную с помощью кулака. Правда, однажды я все же дал сдачи и таким образом доказал, что вовсе не столь уж беспомощен.

Неожиданно Артур рассмеялся, и Роуз, глядя на него, тоже засмеялась.

– Вы хотите сказать, что помогли бы той девушке вчера ночью? И это вы – священник? Артур приподнял брови:

– Разумеется. Именно потому, что я священник, точнее, человек, который хочет им стать. Мое служение посвящено бедным из бедных, но вы знаете, что бедны не только те, у кого нет денег: есть такие, кто лишен шансов иметь хороший дом, любящих родителей, наслаждаться природой и другими красотами жизни. Эти люди на самом деле очень несчастны, и они нуждаются в любви Бога не меньше, чем кто-нибудь другой.

– О, – сказала Роуз, – тогда очень жаль, что вас не было с нами прошлым вечером. Вы могли бы поговорить с той женщиной; я уверена, она была бы вам очень благодарна и навсегда изменила бы свою жизнь.

Артур снова улыбнулся ей своей доброй улыбкой.

– Ах, если бы все было так просто! Я знаю многих людей, которые отчаялись добиться хотя бы малейшего изменения жизни тех, кто беден сердцем и разумом. Но каждый должен помнить, как он ничтожен и как велик наш Господь. Каждый должен иметь веру, любить и работать. Притча о горчичном семени – моя любимая, и вы это знаете.

– Как счастливы, должно быть, ваши прихожане! – с восторгом воскликнула Роуз. – Скоро они будут иметь своим пастырем настоящего служителя Божьего.

Артур церемонно поклонился ей.

– Я самый простой человек, христианин. Единственное, что сегодня отличает меня от многих других, – это знакомство с вами, дорогая, и, поверьте, я им очень горжусь. – Он ласково похлопал Роуз по руке и рассмеялся.

В то самое время, когда виконт смотрел на свою невесту, которая не спеша ела мороженое, и думал о том, не сделает ли она в ближайшие полчаса что-нибудь такое, что привлечет к ним внимание всего Лондона, джентльмен, известный лорду Кинкейду под именем Мартина, отложил карты и, извинившись перед своей рыжеволосой партнершей, повернулся, чтобы приветствовать сына.

– Ах, это ты, Бэзил! – Он начал медленно постукивать пальцами по краю стола. – Что-то ты совсем пропал. Как продвигается твоя осада?

– Идет понемногу, – холодно ответил лорд Пауэрс. – Мне кажется, время настало. У ее брата появились подозрения, а у маленькой крошки разгорелся аппетит.

Маркиз Челкотт сцепил свои пухлые пальцы.

– Да, момент настал, и для меня это очень важно. Я опять крупно проигрался прошлой ночью. Когда фортуна отворачивается от человека, лучше больше не испытывать судьбу, но теперь уже делать нечего.

– Появление на сцене мисс Моррисон пошло мне на пользу, – сказал лорд Пауэрс с улыбкой. – Она отвлекает внимание Кинкейда и снова показала всю свою вульгарность, когда прошлой ночью напала на какого-то ловеласа, который домогался уличной проститутки. Кинкейду пришлось вмешаться, чтобы уладить дело.

Плечи маркиза затряслись от смеха.

– Я так и не могу понять, почему ты не выбрал себе одну из этих женщин, сестер Моррисон? Каждая из них в десять раз богаче, чем эта Фэрхейвен, я полагаю.

– Увы, младшая из них слишком сообразительна. – Аорд Пауэрс с сожалением покачал головой. – Она раскусила мою игру при первой же нашей встрече, и кроме того, она очень дружна с моей маленькой Джудит, а мне нельзя показать, что я пытаюсь ухаживать сразу за обеими. Ну а от старшей сестры я предпочитаю держаться подальше – никакое состояние не компенсирует того, что мне пришлось бы связать с ней свою жизнь.

– У тебя не хватает духа, Бэзил, и мозгов тоже. – Маркиз изобразил на лице что-то вроде улыбки. – Будь я помоложе и поздоровее, ни за что не отказал бы себе в удовольствии заняться этой пикантной штучкой. – Он искоса посмотрел на рыжеволосую женщину, и его плечи снова затряслись. – Но вернемся к делу. Итак, все улажено?