— Гаррет.

Мое имя вырвалось из него как мучительный стон. Мы целовались так жестко, что я ощущал привкус железа, но не остановились даже после того, как я в него вторгся. Одну ногу он закинул мне за спину, а о вторую я опирался рукой — наверное, слишком грубо, завтра там мог появиться синяк, — но оторваться от него… насытиться им я не мог.

Я трахал его сильней, чем когда бы то ни было.

— Пожалуйста. — Слово прозвучало, как всхлип, как надломленная, отчаянная молитва, и я даже не знал, почему произнес его. — Пожалуйста, Кай.

Его глаза — покрасневшие, обрамленные мокрыми ресницами — распахнулись, и за огнем наслаждения промелькнула печаль.

— Г… — Он захлебнулся, потому что я вошел глубже и надавил прямо на его сладкую точку. Его рука резко метнулась вниз. Сжала член, и он кончил так мощно, что залил и себя, и меня. — О черт…

Его руки дрожали, и я знал, что он переживает сенсорную перегрузку. Но он все равно впился в мои плечи ногтями, снова и снова принимая в себя каждый мой дюйм. Пока я взбирался на вершину оргазма, мы смотрели друг другу в глаза, только в этот раз без порочных усмешек и эротических шуток. Когда я бурно излился в него, в выражении у него на лице появилось что-то похожее на тоскливую муку. Возможно, он тоже подумал, что это последний наш секс.

Я вышел, и мы, задыхаясь, раскинулись на кровати. Когда Кай безмолвно поднялся, я к своему ужасу ощутил, что не могу бороться со сном. Мне о стольком нужно было сказать ему, о стольком попросить, но прежде чем дверь в душ закрылась, я успел прошептать только одно:

— Кай, пожалуйста, поедем со мной.

***

Кай

Пока Гаррета не было, я плохо спал, и прошлая ночь передышки тоже не принесла. Я знал, что когда взойдет солнце, он снова уедет. Вернувшись из душа с его произнесенной шепотом просьбой, звенящей в ушах, я увидел, что он спит мертвым сном. Какое-то время я смотрел, как вздымается его грудь. Потом устроился рядом и пробежался пальцами по волоскам у него на руках.

Я безумно устал, все тело болело, но я мог делать только одно: смотреть на него сквозь затуманенные слезами глаза. Кончики моих пальцев обводили выступы его бедер, невесомо постукивали, как по клавишам пианино, по ребрам, гладили горло. Я никак не мог перестать к нему прикасаться, желая запомнить, впечатать в свой мозг навсегда, что однажды меня и правда любил живой человек, а не только комментарии в чате.

В конечном итоге я встал, оделся и, закрывшись на кухне, трясущимися руками заварил себе кофе.

По какой-то причине я был убежден, что когда он найдет в Иллинойсе квартиру, то его соседом окажется какой-нибудь потрясающий улыбчивый гей, который в момент охмурит его. Ну а меня запихнут в далекое прошлое. Где мне, вероятно, было самое место, но я был слишком эгоистичен, чтобы сдаться без боя.

Вот только разве я сражался за нас?

Гаррет пытался. И еще как. Но даже если бы он нашел работу где-то неподалеку, разве это дало бы нам шанс? Наши с ним отношения были бы ограничены четырьмя стенами квартиры.

Включился душ, и я, поняв, что Гаррет проснулся, встал за плиту. Поджарил яйца, тосты, бекон, сделал блины… Такой большой завтрак был совершенно ненужным.

Когда Гаррет в одних расстегнутых джинсах появился на кухне, я стоял и с ужасом взирал на гору еды.

— Воу, да этого хватит на целую армию!

Я закусил губу.

— Возможно, я немного перестарался.

Я ожидал, что Гаррет пошутит, но он только вздохнул и молча наполнил тарелку. В воздухе, как туман, еще висели отчаяние и безрадостность вчерашнего секса. Я не хотел, чтобы наш секс был таким — когда мы словно цеплялись за то, что уже ускользало.

Черт, все это вгоняло в депрессию.

Пока Гаррет ел, я ковырялся в тарелке. Закончив, он взглянул на часы.

— Мне пора выезжать.

— Угу, — глядя в кружку, прошептал я.

Он, скрипнув стулом, поднялся, и по звукам воды за спиной, я понял, что он моет тарелку.

Я думал, что он поцелует меня, но он сразу пошел одеваться. Я закрыл глаза. Ну почему, почему я не мог найти в себе силы сказать, что нам необязательно расставаться? Что, кроме отношений на расстоянии, есть еще варианты?

Когда Гаррет вернулся на кухню, его глаза уже были скрыты за стеклами солнцезащитных очков. Он дернул подбородком в сторону двери.

Сделав еще один глоток кофе, я вышел за ним в коридор. И скованно встал там, пока он поправлял лямки рюкзака и смотрел на дверь так, словно хотел прожечь в ней дыру.

— Я напишу тебе, как доберусь.

Мне не понравилось то, как безэмоционально прозвучал его голос, но я не знал, как изменить это, не пообещав то, что я был не в состоянии дать.

— Хорошо.