– Что за прогноз? – уточнил отец.

– Позже, – сказал дядя Святослав.

– В связи с этим, – продолжил Данила, – прошу Вас светлейший, приписать к моему штабу наследного княжича, его нестандартное видение обстановки позволит нам более объективно рассматривать сложившуюся обстановку.

– Добро, – ответил дядя. В зале наступила тишина. – На этом всё, – поднявшись, произнес он. – Идите и располагайтесь в гостевых покоях, а вечером жду у себя, на званый ужин в вашу честь.

Штаб пришел в движение, воеводы и маги бойко друг с другом переговаривались, проходя мимо к выходу, внезапно средь гомона голосов Твердислав невольно услышал разговор, пока остановившись, дожидался окликнувшего его Градимира.

– Когда ты отбываешь? – спросил незнакомый маг Агриппу.

– Через пару часов, – басил громогласный воевода. – Берест и так долго без меня, неравен миг, послы перегрызутся меж собой.

Маг усмехнулся, стоя к младшему Словичу спиной.

– Тогда в путь, старый друг, мне ещё нужно вернуться и довезти до северного оплота Словича, – Агриппа обнял мага за плечи и поволок из тронного зала.

– В таком случае, не будем терять ни минуты, мне никогда не нравились ваши велизарные кони, уж лучше по старинке, да и…– голос воеводы растворился в общем шуме, а Градимир приблизившись, хлопнул его по плечу.

– Ну что застыл, словно в гостях! – дружелюбно молвил он. – Пойдем, покажу твои апартаменты, – и братья направились к выходу, весело хвалясь предстоящими назначениями.

Бурун-хан

«Странно. Почему нас не атакуют?» – въезжая на опустевшие улицы Утес-улы, Бурун-хан никак не мог отогнать тревожное чувство.

Северяне полны сюрпризов.

Где их приграничные армии?

Две с половиной тысячи воинов, которые встретили хановы войска в поле не в счет, но, похоже, именно благодаря этим самоубийцам, жители приграничной ярмарки успели скрыться в степи, а вот защитникам не удалось.

Хан с удовлетворением напомнил себе, как это было.

Визар-буруны, закрутив карусель, три дня в подряд истребляли укрывшихся за щитами воинов словян, пока не уложили всех, а потом зарубили кинувшихся в последней и безумной атаке несколько десятков, уцелевших под градом стрел, фурий.

Лучше чтобы это было всё, чем словяне могут сейчас ответить.

Должно быть так.

Так Бурун-хан пытался себя успокоить.

Но руки продолжали дрожать.

Если не всё, то на улицах города и в проулочках, пхазар ожидает страшный бой, и если подобное произойдёт, ярмарку придётся спалить и вернутся домой с пустыми руками, но сопротивления не было.

Город пал.

Воины мародёрствовали, разрезая закрытые амбары и доставая оттуда, припасенные для торга, товары. Дома, питейные заведения, гостиницы, всё было пусто, лишь небольшая часть западных и скифских купцов осталась, в покинутом словянами городе и теперь, дабы сохранить своё имущество от оголтелых визар-бурунов, добивалась аудиенции.

Бурун усмехнулся.

Посмотрим.

Но вначале в шатёр. Хочу отдохнуть.

С момента вступления в ярмарку, Бурун отдал приказ грабить всех, кроме скифов и финикийцев, с которыми не желал ссоры, ему и северян вскоре будет достаточно, но вот где сбыть рабов, коих планировали привести несчетно, это считалось главным вопросом. Для сего подходили временные союзники Финикийцы и бронские купцы, посему, пока и тех и этих не выпотрошили визары, торгаши испросили величайшей аудиенции и ждали снаружи шатра.

Хан поел сытно, получил доклады от тумен-баев о продвижении войск по городу и текущей обстановке, полюбовался завораживающим танцем любимой наложницы и наконец, решил поговорить с торгашами.

Слуга принёс очередную пиалу с чаем и хан, отпив немного, закрыв глаза, дал себе минуту покоя и наслаждения, перед разговором.

Я взял Утёс-улы…

Рядом с Буруном, по обыкновению, возвышался визар-садд-Бора, точнее, шпион хана ханов, так называемого Бора-хана, владыки столицы пхазар – Туман-сарая.

– Ну, – подтолкнул хана к решительным действиям, саддаккар. – Долго ещё будешь мурыжить? Скоро визары вконец их ощиплют и не найти после добро наших, так сказать партнеров. Если решимся вести с ними торговлю рабами, то действуй сейчас, пока не поздно, или ты передумал?

Бурун нарочито медленно отпил из пиалы чай и пригладил усы.

– Во-первых, не наши, а мои визары. А во-вторых, я решу с кем торговать пленниками, а с кем нет.

– Засунь свою гордость куда подальше Бурун-хан! – прогремел личный телохранитель хана ханов. – Великий хан мне совершенно ясно дал знать, что войско общее нашего государства, и идет сюда лишь с одно целью, и не я её озвучил, а ты. А вот как этого добиться, уже в моей власти, и если в своих амбициях ты, западных хан, зайдешь слишком далеко, то я остановлю тебя именем Бора-хана!

– Ну-ну, – немного сбавил обороты Бурун. – Остынь саддаккар.

Махнув нукеру, хан повелел впустить чужеземных купцов.

Полог приподнялся, и в шатёр вошли трое иноземцев, судя по одежде один финикиец, второй из вольного города Бронск, а третьего хан не узнал.

– Кто ты? – спросил Бурун. – Чьего рода-племени?

Торговцы разулись и присели, а незнакомец ответил.

– Я имею честь быть сыном Стана полей, великой столицы кочевого племени Брутов из триморья.

– А-а-а козопасы, – усмехнулся хан. – Ну, говорите торгаши, чего вы хотите у меня выпросить?