Теперь нужно нечто новое.

Адепты столкнулись с очередной трудностью, тут под светом солнца. Как оказалось, големы, новое оружие подземного мира, не могут жить в лучах Ярила.

Но и это поправимо.

Хоть каменных воинов сложно вырастить, и их будет немного, к ним в помощь Древнейший надеялся заполучить нечто большее, он хотел огонь, парящий в небесах, и много, столько сколько нужно.

Но если не выйдет, то будет печально. Не смертельно, но печально. Это отсрочит планы, на какие-то пару сотен лет, но не более, итог все одно будет именно таким, каким запланировал он.

И вот спустя сотню лет беспрерывного метания между верхним и нижним миром, а также пробудив от сна посеянные ранее семена, в колыбели магии, вокруг плиты собрались все семнадцать адептов.

«Нет. Шестнадцать» – подумал он. «Одного убил первый меч словян, некий Сарион, запустив сквозь портал кинжал, восемнадцать лет тому назад», – хотя для Древнейшего это было словно вчера.

Перед каждым адептом лежало яйцо подземного змея, и содержимое желало вот-вот войти в этот мир, лишь чары не давали тварям вырваться раньше времени. Могучий грот-маг всех времён в последний раз парил над капищем, стоя на нитях своей бессмертной энергетической сущности и указывал упырям, как расположить жертву. Те, выполнив его волю, поклонились и ретировались в чащу, а адепты, встав на одно колено, подняли правые руки вверх ладонью, в знак признания Древнейшего своим повелителем.

«Ну что ж, начнем», – подумал изначальный, начав переход своей энергетической сущности в трёхмерное пространство и сразу почувствовал, как нити, соединяющие его с бессмертием и позволяющие парить, начали рваться. Сотворённое ранее, на заре времён, трёхмерное тело медленно опустилось перед плитой, а с ним и вся сущность Древнейшего. «Взором» он проверил связь с всеобъемлемой бесконечностью и узрел последнюю нить, та все ещё связывала повелителя подземного мира с былой и всесильной сущностью.

«Да возможностей поубавится», – усмехнулся Древнейший, однако тень, как он и рассчитывал, продолжала укрывать.

Он вытащил из полога плаща огромное черное яйцо с ярко-жёлтой линией. По внимательно за ним наблюдавшим адептам прошла волна беспокойства. Вместо кладки змея, Древнейший взял яйцо жар-птицы, обагрённое тёмной кровью.

Ропот усилился и немудрено, ещё никто со времён сотворения мира не колдовал над чудо-птицами, ибо в них таилась настолько мощная первородная магия жизни, что любое вмешательство тёмных сил могло для Гротов закончиться фатально, причём для всех без исключения.

Древнейший поднял руку, успокаивая молодую поросль, прекратив брожение и, начал ритуал. Висящий на поясе нож ожил. Подлетев к жертве, клинок впился в плоть великана, под последним ребром, сделав надрез, высвобождая голубой свет магии и пуская кровь. Яйцо жар-птицы, словно почувствовав приближающийся миг рождения, взмыло вверх из черных рук Грот-мага и, зависнув над жертвой, начало впитывать в себя жизнь гиперборейского чародея.

Кровь и магия, словно пульсирующая плазма, окутали яйцо чудо-птицы, недоставало лишь одного ингредиента для рождения того, что он хотел и Древнейший, ногтем разрезал себе ладонь, отдав яйцу каплю собственной крови.

Яйцо впитало кровь, замерев в воздухе.

Древнейший удовлетворённо отошел на два шага назад, и принялся наблюдать за рождением неведомого исчадия, которое, немного помедлив, продолжило пить жизнь великана сквозь скорлупу.

Но что-то пошло не так.

Древнейший никак не мог залечить свой порез на ладони, более того, его кровь понемногу, начала потоком по воздуху обагрять яйцо, и с каждой секундой поток всё увеличивался и увеличивался. Изначальный попытался разорвать связь с тварью под скорлупой и сразу почувствовал, во-первых, его силу, а во-вторых, без связи тварь сразу же могла погибнуть.

«Значит, его надо перебороть!», – подумал самый могущественный за все времена Грот-маг, и тотчас, всем своим естеством и силой, сковал волю готового вылупиться существа.

Тварь сдалась быстро.

«Да», – удовлетворенно выдохнул Древнейший. – «Ты мне неровня! Хотя силен! Очень силен! Интересно скольким из адептов удастся выжить при взращивании собственного?»

Но почему-то сильно это не волновало, потому, как после подобного испытания останутся достойнейшие, кому суждено будет идти с ним на свершения, которые Древнейший замыслил уж не одно тысячелетия назад.

Тем временем, яйцо, иссушив велизарность великана, опустилось на умирающую плоть и начало мерцать, по скорлупе пошли трещины, в воздухе запахло озоном и засверкали молнии.

Напряжение нарастало, пока лопнувшая скорлупа не рассыпалась и взращенный крылатый змей, не явил себя миру. Сначала змей высунул только черную голову и, раскрыв пасть, истошно пикнул. Затем, расправив крылья и скинув с себя осколки скорлупы, уже во весь свой пока ещё не могучий рев, выдал первый зов.

«Он зряч, и крылья на месте!» – с удовлетворением подумал Древнейший. – «Удалось!».