Есть определённый порядок предложений имён, как в родне новорождённого, так и в высших сановников к ней приближённых, согласно которому, каждый по очереди, и согласно рангу, предлагает имя юному княжичу или княжне. Если Градимира назвал муж, считая, что «Строитель мира» как раз подходит наследнику государства, то Ладу окрестила матушка Коппея. Волибору дал имя брат мужа Святополк, а Владимиру верховный старец Светозар. Наконец, настала её очередь, и она это сделает лично, так, как душа повелит. А вот если у них будут ещё дети, то после княжны право назвать отрока принадлежит её сестре Ольге, а за той, главному воеводе Даниле Большерукому. Далее в шахматном порядке шли более дальние родственники со стороны мужа и из её рода, но так далеко Аппелагея не загадывала.

Сама княжна ещё никого не называла и не становилась со-матерью. У сестры два сына, Твердислав, названный отцом и Ярополк, имя которому дал Святослав, и если появится третий, то право назвать принадлежит матушке, а затем, как и в её собственном случае.

Однако в памяти отпечатался один разговор, состоявшийся семнадцать лет тому назад, шуточный, конечно, но отчего запавший в душу. Тогда матушка была крайне разгневана действиями светлейшего князя относительно слишком скорой культурной ассимиляцией Вязи Ярилгородом. Поэтому наплевав на, чуждые ей, словянские правила, да подчиняясь древним законам Фемискиры, сказала им сестрой;

– Ежели старые боги дозволят мне выносить дитя, то дать имя, последнему, рождённому в Фемискире, дозволяю вам, мои доченьки.

Имя мальчику предложила сама Аппелагея, а девочке младшая сестра. Ольга со всей серьёзностью подошла вопросу, и после долгого раздумья выдала – Кассиопея. Аппелагея же напротив, считая разговор шуточным, ибо ухажеров около матушки не наблюдалось, да и возраст не тот, выпалила первое, что в голову взбрело:

– Пусть будет Фома. – Ха! – «Вот же придумала, не могла быть посерьёзней!»

А если и вправду матушка решит связать жизнь с благородным мужем, и тогда будет их первенец Фомкой.

Княжна улыбнулась.

Медленно прогуливаясь, Аппелагея вышла из размышлений и огляделась. Обоз, расположившийся на половину версты в одну и другую стороны, готовился ко сну, звери лесные мирно бродили в чаще, опасаясь приближаться к людям. Лишь птицы, дружной гурьбой, охотились за крошками, оставленными на походных столах, уставшими воинами. Кстати сказать, собрали обоз с единственной целью – сопроводить Аппелагею в Ромашковую слободу, где ждут лучшие лекари и повитухи всех людских земель. Муж обещался прибыть туда же через три дня, после того как закончил дела в союзной Вязи, уж как неделю тому назад, тепереча её возлюбленный со всех ног спешил навстречу.

Вязь – родной город.

Аппелагея закрыла глаза и с поразительной точностью вспомнила высокие шпили имперского дворца Фурий, пронзающие облака. Вокруг расположились дивные сады Амазонии, высаженные по периметру цитадели, окруженной стеной, в самом сердце древнего города. Лишь там можно было полюбоваться посаженными гиперборейцами огромными, чудными деревьями, не уступающим высотой дворцовским шпилям. Далее располагались многоэтажные каменные дома и высотные строения старого города, а за ними, находился древнейший в истории человечества храм – Голубой Молнии, одиноко стоящий с северной стороны юного города, возле неприступных внешних стен.

Тридцать четыре года прошло с того момента, как Аппелагея отказавшись от титула правителя и царицы, стала женой, тогда ещё молодого, князя словянских земель. Хотя, встречу с будущим мужем, вряд ли можно назвать любовью с первого взгляда, но что случилось, то случилось и как ей думалось, произошло это именно так, не без помощи старых богов.

Будучи Фурией, представителем клана элитных воительниц Вязи, да ещё и в самом расцвете сил, Аппелагея любила охотиться в рубежных с Ярилгородским княжеством землях. Леса там чудные, да дичью богатые. Иногда она встречалась с разъездами словян, и не всегда подобные встречи проходили мирно, тем не менее, окончание подобных встреч всенепременно было в её пользу. Хоть словяне и славные воины, лишь единицы из них могут противостоять обученной фурии, а одолеть, способен лишь один на миллион. И это правило работает с рядовой воительницей, однако Аппелагея была сильнейшей воительницей Вязи за все времена!

Поэтому, ничего не подозревая о воле старых богов, – Аппелагея столкнулась с незнакомым охотником, один на один в глухом лесу. По обыкновению, будущая княжна решила нарваться на хороший бой, тем паче повод имелся. Её стрела, как и стрела незнакомца, попали точно в одну и ту же цель, разумеется, спор за добычу привёл к конфликту.

В то время Святослав только-только принял бразды правления от скоропостижно скончавшегося отца, поэтому, будучи убит горем, желал выпустить пар. Встреченная на охоте фемискирская фурия, как раз подходила. Когда поединок закончился, и обезоруживший, непобедимую царицу Вязи, неизвестный молодой воин грозно возвышался, держа оружие наготове, подскакала охрана. Десять тяжеловооруженных амазонок окружили, лежащую на спине, Аппелагею и словянина в простой коже. Каково же было их удивление, когда они узрели эту картину. А когда около Святослава материализовался юный велизарный, чуть не началась сеча…

Аппелагея улыбнулась.

– Да я помню тот момент, – сказал, идущий рядом, Сарион. – Амазонки всполошились не на шутку.

– Опять читаешь мои мысли? – спросила княжна.

Велизарный пожал плечами и вежливо ответил.

– Ваши эмоциональные образы очень сильны, от беременности полагаю. С каждым днем мне все сложней укрывать Ваши мысли от стороннего взора.

Княжна с благодарностью и укором воззрилась на телохранителя, как она помнила, велизарный сотник единственный кто был в тот день с её мужем, и один был готов насмерть защищать своего друга. Лицо воина чуть тронул румянец смущения.