Робин постарался отогнать эту мысль, которая тревожила и смущала его. Это было одно из самых чудесных мгновений в жизни Робина. Нет, самое чудесное мгновение!

Он прижал Пейшенс к самому сердцу, где она жила у него уже давно.

Пейшенс подбежала к нему с сияющей улыбкой, совершенно преобразившей ее. И потом, когда Робин упомянул о том, что ему необходимо срочно увидеться с Касс, Пейшенс сразу как бы померкла и пролепетала: мол, она-то думала, будто кузен приехал совсем по другому поводу. А сегодня утром Пейшенс не на шутку рассердилась на него. И расстроилась. Сказала ему, чтобы он уезжал и больше никогда не возвращался. И все потому, что Пейшенс решила, будто он влюблен в Касс. Она заявила, что Роберт для нее ничего не значит, и в глазах ее стояли слезы, когда кузина это говорила. Она не пришла с ним попрощаться, хотя Робин видел ее совсем неподалеку – Пейшенс склонилась над цветочной клумбой. Она наверняка заметила, что кузен уехал, но даже не помахала ему рукой.

Неужели он был слеп, как крот?

А может, глуп?

Да, он слепец и глупец!..

Робин резко подался вперед и постучал по передней стенке кареты, делая знак кучеру остановиться.

…Пейшенс все еще была там, где он оставил ее – у цветочной клумбы. Казалось, она так и застыла, словно заколдованная принцесса. Это была та же цветочная клумба, у которой Робин встретил кузину в тот свой первый приезд, когда она выронила корзинку и кинулась ему на шею. На этот раз Пейшенс не встречала его Она даже не подняла головы, хотя, несомненно, слышала, как он подъехал. А шум колес и топот копыт Робин не смог бы заглушить, если бы и хотел.

Пейшенс сидела, словно окаменев и оглохнув.

Робин подошел к ней и остановился возле клумбы. Кузина расправляла лепесточки цветка, как будто природа плохо позаботилась об его убранстве. Он стоял и смотрел на нее с полминуты. Со словами у него всегда были проблемы.

– Хорошо, что я тебе не родной кузен, – вымолвил наконец Робин. – И не брат.

Вряд ли после такой фразы Пейшенс захочет что-то ему ответить. Он начал снова:

– Я никогда не любил Касс, то есть любил ее, но только как сестру или кузину. Я сделал Касс предложение, потому что хотел ей помочь. Я рад, что она отказала мне. Надеюсь, Касс будет счастлива с Роксли. Очень надеюсь.

Пейшенс дрожащими пальчиками обрывала лепестки цветка, и они плавно опускались на траву.

– Ты дочь барона, – продолжал Робин. – У тебя солидное приданое. Тетя Матильда возлагает на тебя большие надежды. Я это точно знаю.

Пейшенс слегка погладила цветочек, как бы извиняясь перед ним за ту боль, которую причинила ему.

– У меня небольшое состояние и совсем скромное поместье. Кроме того, я скучный, неинтересный и ничем не примечательный человек.

– Это не так, – прошептала она, обращаясь к цветку.

– Ты не хочешь меня, Пейшенс, – заключил Робин. И тут она подняла на него глаза, красные от слез. Ее губы распухли, а щеки покрылись пятнами. Наверное, Пейшенс горько рыдала все это время. Но Робин никогда раньше не замечал, как она прекрасна.

– Откуда тебе знать, Роб? – промолвила она. – Разве ты спрашивал у меня?

– И что? Ты согласна быть со мной? – Ему вдруг стало не по себе. И как другие джентльмены ведут себя в подобных случаях? Как он говорил это Касс? Но, вспомнив, Робин отказался от такого варианта.

– Ты делаешь мне предложение? – спросила Пейшенс. Он кивнул.

– Но почему? Потому что я плакала и тебе стало жаль меня?

Ее глаза – глубокие, прекрасные глаза – выражали сомнение, желание, страдание, надежду. «В них так легко утонуть», – подумал Робин.

– Потому что я не мог уехать домой без тебя. Потому что без тебя у меня нет и не будет дома. Потому что ты и есть мой дом. Черт возьми, Пейшенс, не в ладах я с красивыми фразами! Потому что я люблю тебя. Вот. Так лучше? Но ведь это всего лишь слова. Они ничего не значат. Они не способны выразить…

К счастью, ему не пришлось больше мучить себя этой речью. Пейшенс подскочила и кинулась к нему, сбив с него треуголку и потеряв свою соломенную шляпку. Она обхватила Робина за талию, зарылась лицом в ямку между его шеей и плечом и затихла, словно нашла ту самую гавань, к которой всю жизнь стремилась.

– Но будет гораздо лучше, если ты поедешь на следующий год в Лондон и познакомишься с другими джентльменами, – сказал Робин, крепко обнимая ее и таким образом перечеркивая тот вздор, который нес. – Тебе ведь не с кем сравнить меня, Пейшенс. Когда тебе представится такая возможность, ты увидишь, какой я невыносимый зануда.

Она подняла голову, посмотрела на него сияющим взглядом и улыбнулась сквозь слезы.

– Не знаю, Роб. Но ты мой, и я не покину тебя до конца моих дней. Так что берегись. А сейчас я хочу, чтобы ты поцеловал меня. Пожалуйста, поцелуй меня в губы! Я так долго мечтала об этом поцелуе, и мне не верится, что это происходит наяву.

И Робин поцеловал Пейшенс в губы. Через несколько мгновений он подумал; что, наверное, ему следовало сначала испросить позволения у ее матушки или у отчима, прежде чем позволять себе подобные вольности с молодой леди.