— Я могу исцелить твое колено. — Пони показала старику камень души. — Но пузо — это твоя забота, и ты делаешь себе только хуже, валяясь тут на подушках.

Белстер лишь улыбнулся в ответ. Женщина снова потянулась к его ноге, но он схватил ее за руку и повернул лицом к себе.

— Не представляешь, как я рад снова тебя видеть. — Старик провел рукой по ее светлым волосам. — Ах, поистине, золотые денечки настали! Мы отдали Маркворту все, что он мог проглотить, а теперь взгляни на себя: королева Хонсе-Бира!

Внезапно он замолчал, с любопытством глядя на нее: ясное дело, заметил набежавшее на лицо Пони облако.

— Я больше не королева, — сказала она. — Король Дануб мертв, на троне теперь другой.

— Ее мальчик, Эйд… — начала было Дейнси, но оборвала себя на полуслове, заметив, что на лице ее подруги появилось сердитое выражение.

Женщина снова повернулась к Белстеру, лицо ее смягчилось.

— Теперь я опять просто Пони. И мне это по душе.

Однако старику, прожившему на свете немало лет и выслушавшему на своем веку великое множество секретов, заговорить зубы было не так-то просто.

— Что за мальчик? — осведомился он.

— Пусть тебя все это не беспокоит, — сказала Пони. — С Хонсе-Биром будет то, что будет, меня это больше не касается. Я вернулась домой, Белстер. Меня не волнует, что происходит в Урсале и даже в Палмарисе, если не считать того, как это отразится на нашем друге, Браумине Херде. Я пришла в Дундалис в поисках мира в своей душе. Время королевы Джилсепони кончилось, сейчас снова настало время просто Пони. Твоей подруги Пони, которая собирается в самое ближайшее время поставить тебя на ноги.

Женщина снова бережно ощупала болезненное место на его колене. Белстер между тем перевел взгляд куда-то ей за спину. Обернувшись, Пони увидела, что Дейнси беззвучно шевелит губами.

Старик, как это было ему свойственно, вовсе не собирался сдаваться.

— Так чей это сын на троне? — спросил он. — Как его, Эйдр?..

— Эйдриан, — вздохнув, ответила Дейнси. — Эйдриан Виндон, который утверждает, что его родители — Пони и Элбрайн.

Пони повернулась и бросила на нее предостерегающий взгляд, но Дейнси решительно покачала головой.

И она права, в глубине души понимала Пони. С какой стати хранить такой секрет от Белстера О'Комели, всегда бывшего для них обеих верным другом?

Женщина на мгновение закрыла глаза, пытаясь представить себе, с чего лучше начать рассказ об Эйдриане. Как выяснилось, объяснять ей пришлось не так уж много.

— Ну конечно, все это из-за демона-дракона, — пробормотал старик. — Да и госпожа Дасслеронд, небось, приложила к этому руку?

Пони ошеломленно распахнула глаза.

— Откуда тебе известно?

— Разве не эльфы унесли тебя с поля после твоего сражения с Марквортом? — Голос Белстера прозвучал с неожиданной силой, которую трудно было ожидать от человека в его состоянии. — Перед ним у тебя в чреве был ребенок, а вернулась ты без него. И я никогда не верил рассказу эльфов о том, что произошло!

С невероятным усилием старик подтянул тело и принял сидячее положение, сделав Дейнси знак снова задернуть занавеску, после чего воззрился на Пони.

— Ну а теперь рассказывай. И давай выкладывай все без утайки. Не воображай, что сможешь сильно поразить чем-нибудь такого старого жирного борова, как я.

Ему удалось-таки застать Пони врасплох. Однако это ощущение исчезло, как только женщина напомнила себе, что и в хорошие, и в недобрые времена он всегда был рядом, всегда поддерживал, защищал, укрывал ее по мере сил — да что там, просто нянчился с ней! Белстер хотел знать правду, и уж он-то имел право ее знать.

Она рассказала ему все о возвышении Эйдриана и гибели Дануба. И о возвращении Маркало Де'Уннеро тоже, что, похоже, огорчило старика больше остальных ошеломляющих известий.

Когда Пони закончила, в комнате надолго воцарилось молчание. Потом Белстер спросил:

— Ты считаешь, он ненавидит тебя?

— Эйдриан думает, что я подкинула его эльфам, а они были не слишком добры к нему, насколько мне известно. Да, полагаю, он ненавидит меня всей душой. Я вообще удивлена, что он сохранил мне жизнь.

— Отравлен ядом, капающим с языка Маркало Де'Уннеро, тут никаких сомнений, — сказал старик. — Этот негодяй крайне коварен, всегда был таким! Все только выиграли бы, если бы ты тогда в Палмарисе прикончила его.

— Я и сама начинаю жалеть, что не сделала этого. — Пони даже сумела улыбнуться. Однако улыбка ее быстро угасла. — И теперь Де'Уннеро руководит поступками Эйдриана, такова реальность.