— Ищет остальных, надо думать, — ответил Джуравиль.

Смотритель перевел взгляд на деревья, между которыми висели клочья тумана, и улыбнулся.

Гоблин прислонился к дереву, похлопывая себя по боку в тщетной попытке унять боль и не решаясь прикоснуться к стреле Джуравиля, торчащей из ягодицы. Послышался какой-то звук, и он замер, широко распахнув от ужаса глаза, но это, по счастью, оказались два его товарища.

Один ухватился за стрелу и попытался ее вытащить, но раненый гоблин вскрикнул от боли. Тот, кто помогал ему, остановился и похлопал себя ладонью по губам.

— Тихо! — прошипел третий. — Хочешь, чтобы Полуночник и этот человек-конь нашли нас? За тобой и так остался кровавый след…

Все трое в ужасе уставились на красную полосу, которая тянулась за раненым гоблином.

И тут с ветки прямо на них спрыгнул Полуночник. Одного гоблина он свалил ударом кулака, другого мечом рассек по диагонали от плеча до бедра, круто развернулся и прикончил третьего, который замахнулся, собираясь бросить в него копье.

Друзья поджидали Элбрайна на дороге, греясь в лучах не по сезону теплого солнца и передавая друг другу мех с вином, наполненный квестел ни'тол, прекрасным эльфийским вином, известным людям под названием «болотного».

— Это что же, я тружусь, а вы отдыхаете? — с напускным возмущением спросил Элбрайн. — Нас трое, и сбежали тоже трое, а гоняться за ними по лесу я должен один?

— И скольких ты прикончил? — спросил кентавр.

— Всех.

— А-а, ну тогда это пустяки, — заметил Джуравиль.

— И ты еще жалуешься, — проворчал кентавр, сделал огромный глоток и протянул мех Элбрайну.

Тот с улыбкой отказался.

— Я редко пью «болотное», — сказал он. — Стоит поднести фляжку к губам — и руки начинают ныть от боли.

Он имел в виду годы обучения у тол'алфар, когда ему приходилось каждое утро ходить по болоту, собирая млечные камни, а потом тащить их к специальному корыту и выжимать из них сок, от чего в результате у него болели руки.

Это было сказано не всерьез, конечно, но Смотритель был мастер оборачивать шутки против самого шутника.

— Опять жалуется, — тяжко вздохнул он. — Знаешь, эльф, лучше бы вы в обучение брали кого-нибудь из моего рода.

— Мы пытались, добрый мой Смотритель, — ответил Джуравиль, возвращая ему мех. — Из кентавра, прошедшего обучение у эльфов, получается отличный боец, но… хитрости маловато.

— Нет, вы только взгляните! — заворчал кентавр. — Мое же вино пьет и меня же оскорбляет!

Элбрайн улыбнулся, отошел к Дару и вложил меч в ножны, свисающие с седла. Тщательно осмотрел жеребца, нашел на шее длинную, довольно глубокую царапину. С удовольствием отметил, что мягкие эльфийские руки уже поработали над раной.

— Что, мне предстоит этим заниматься всю оставшуюся жизнь? — внезапно спросил он таким серьезным тоном, что и кентавр, и эльф тут же воззрились на него. — Гоняться по лесам за монстрами?

— Если будешь действовать и дальше в таком темпе, то скоро их тут совсем не останется, — с улыбкой ответил эльф.

— Надеюсь, что нет! — с выражением ужаса на лице воскликнул Элбрайн, но тут же рассмеялся, подошел к Джуравилю и взял у него мех с вином.

Остальные двое тоже расхохотались. Они понимали, что он имел в виду. Присутствие гоблинов, поври и великанов, без сомнения, несло ужасные страдания местным жителями. И все же в борьбе с ними были свои положительные аспекты — чувство товарищества и общность цели сплачивали тех, кто в мирное время не был друзьями. А эта, самая последняя фаза войны, заключительные стычки с недобитым врагом, как-то особенно бодрила. Вот и сегодня поутру, как и каждый день, троица обогнала караван Томаса Джинджерворта, напала на лагерь гоблинов и расчистила путь остальным.

Элбрайн, самый молодой из них, особенно остро чувствовал возбуждение борьбы. Жизнь так и кипела в нем, как всегда бывало, когда ему удавалось применить на практике навыки, полученные во время обучения у эльфов.

— А вон и Джинджерворт, — кентавр заметил поднимающийся к небу дым.

По крайней мере, туман явно начал таять. Элбрайн вглядывался вдаль. Впереди целый день безопасного пути; если так пойдет и дальше, они окажутся в Дундалисе через два-три дня.

— Я наведу в городе порядок, — решительно заявил новый епископ.

Он произнес эти слова вслух, не мысленно, и все же Маркворт услышал его, хотя физическое тело отца-настоятеля находилось в сотне миль отсюда, в его личных апартаментах в Санта-Мер-Абель!

— Я уже начал действовать в этом направлении, — продолжал Де'Уннеро, справившись с растерянностью, вызванной неожиданным появлением призрака отца-настоятеля.