Роджер покачал головой.

— Мне, конечно, было бы приятно увидеться с ними, но, по-моему, мы поступили правильно, сразу же убравшись из города. Опасное место.

— Ну, ты, наверное, имеешь в виду не само место, а его правителей? — усмехнулся Браумин. — Они похожи на тех, кто правит в Санта-Мер-Абель.

— Я был с бароном Бильдборо, когда его убили, — признался Роджер, не сводя взгляда с далеких огней, что не помешало ему услышать, как участилось дыхание Браумина. — Мы отправились в Урсал, чтобы поговорить с королем об убийстве аббата Добриниона.

— Его убил поври, — сказал Браумин. Таково было общераспространенное мнение.

— Нет, Добриниона убил монах, — с горечью возразил Роджер и повернулся лицом к Браумину. — Это был не поври, а монах… точнее говоря, два монаха. Ваша церковь называет таких людей Карающими Братьями.

Целая гамма чувств попеременно отразилась на лице Браумина: замешательство, недоверие, гнев.

— Откуда тебе знать… — возразил он, к сожалению, не так убежденно, как ему хотелось бы.

— Коннор Бильдборо, племянник барона, докопался до истины. — Роджер снова повернулся к далеким городским огням.

— Он не слишком надежный свидетель. Отец-настоятель захватил и допрашивал его. У молодого Бильдборо были причины ненавидеть церковь.

— У него были веские доказательства, — сказал Роджер. — И вот еще что заставляет верить ему. Оба Карающих Брата погнались за ним в Палмарис, намереваясь убить. Именно тогда они и встретились со мной, Полуночником и Пони. Там их и ждал конец, но, к сожалению, уже после того, как они убили Коннора.

— Опиши их, — с дрожью в голосе попросил Браумин.

— Один такой большой, сильный, а другой маленький, но быстрый в движениях и гораздо более опасный, как мне кажется.

Браумин чуть не упал, услышав эти слова. Он шел с караваном, когда они встретились в Палмарисе с Марквортом. Именно тогда Коннора сначала захватили, а потом отпустили. И вместе с отцом-настоятелем были два очень опасных человека, братья Юсеф и Данделион. Они оставили караван на пути в Палмарис, и больше их никто не видел.

— Доказательства Коннора убедили барона, — продолжал Роджер. — И поскольку новый глава аббатства Сент-Прешес не прислушался к словам Рошфора Бильдборо, он решил обо всем рассказать королю, а меня прихватил с собой в качестве свидетеля. Однако в первую же ночь на нашу карету напали. Погибли все, кроме меня.

— Повезло тебе. Интересно, каким образом?

— Я был в лесу, когда этот огромный дикий кот напал, — объяснил Роджер, — и видел только конец сражения… или, правильнее сказать, кровавой бойни.

— Опиши кота. — Браумина начало подташнивать от всего услышанного.

— Вообще-то он был не такой уж и большой, но быстрый и очень злобный. И нападал как-то очень… целеустремленно.

— Дикие животные иногда бросаются на людей. Но, похоже, ты не веришь в это? — спросил Браумин.

Роджер пожал плечами.

— Я хорошо знаю, как выглядят дикие коты, которые водятся в этой местности. По большей части они рыжевато-коричневые. А этот был оранжевый с черными полосками. Тигр, так их называют, хотя сам я их никогда не видел. Путешественники, которые отваживались забираться в западный Вайлдерлендс, рассказывали…

Роджер внезапно остановился, пораженный видом Браумина. Тот стоял с закрытыми глазами, стиснув кулаки и дрожа.

Для Браумина Херда все мгновенно встало на свои места, и это повергло его в неописуемый ужас. Он хорошо знал нового епископа Палмариса и знал также, что его любимый камень — «тигриная лапа»; с помощью него тот мог превращать отдельные части своего тела в тигриные.

— На мир надвигается тьма, — в конце концов сказал Браумин.

— А я думал, она только что ушла.

— Эта новая будет пострашнее прежней.

И Роджеру, который собственными глазами видел убийство Коннора Бильдборо, его дяди и Джоджонаха, возразить на это было нечего.

От костра остались одни угли. Дул холодный ветер, и четверо спящих монахов лежали совсем близко к огню, плотно закутавшись в одеяла. Делман и Роджер сидели неподалеку; сейчас была их очередь караулить.

Роджер несколько раз пытался завести беседу с этим серьезным, здравомыслящим монахом, но Делман, похоже, был не в настроении разговаривать. Понимая, какая неразбериха творится в его душе, Роджер не настаивал. Однако часами сидеть молча было трудно, и у него начали слипаться глаза.

— От огня меня клонит в сон, — сказал он и встал, быстро растирая затекшие руки и ноги. — Пойду немного пройдусь.

— В лес? — недоверчиво спросил Делман.

— Я провел несколько месяцев в этих лесах, — Роджер беспечно махнул рукой, — и тогда они кишели поври, гоблинами и великанами.