Тропинка, по которой он шёл, вела к другой, а та — к третьей. Они перетекали друг в друга и извивались, как речки, и утопали в густых тенях от деревьев. Стояла необыкновенная тишь; Мей не слышал ничего, кроме собственных шагов и дыхания.

Скоро он вышел на некое подобие центральной площади — туда, где стоял один из колодцев и откуда виднелся Зеркальный дом. И снова никого.

«Да куда же они все подевались», — раздражённо подумал Мей. Вчера все так торжественно приветствовали его, а сегодня как в воду канули. В сердцах он пнул попавшую под ноги ветку, и та отлетела в сторону колодца.

— Ах, нельзя обижать ветви, дорогой гость, — с укором произнёс кто-то у него за спиной на его языке. Мей резко обернулся и увидел маленькую горбатую старушку-Отражение с гривой седых волос и странным сооружением из мелких веток и сухих листьев на голове. Он готов был поклясться, что пару секунд назад её тут не было. — Ветви — это руки деревьев. Ты бы хотел, чтобы кто-то пинал твои руки?

«Они все здесь сумасшедшие», — тоскливо подумал Мей, вспомнив ребёнка, чьё имя звучало как отзеркаленное его. С другой стороны, этот бредовый лепет никак не вязался со здравомыслием Гэрхо.

— Простите... Вы не могли бы подсказать мне, где живёт Гэрхо?

— Смешной гость. Разве народ Долины может жить где-то? — старушка лукаво улыбнулась беззубым ртом и погрозила ему костистым пальцем. — Э, нет. Для таких, как ты, мы просто тени на воде. У нас нет постоянных жилищ, а те, что есть, — открыты для всех. Верь старой Деос, она не солжёт.

— Зачем тогда всё это? — Мей сделал широкий жест рукой, — если у вас нет жилищ? Для чего эти здания?

Про себя он уже решил, что эта старушка больше всего напоминает жриц Храма Льер: их жуткий лепет тоже редко бывал понятен.

— Гостю ещё многому надо научиться. Дом — то место, где живёшь ты, а не твои кости и мясо, — голос старухи стал строгим и хриплым. — Пойдём со мной. Старая Деос отведёт тебя, куда нужно.

— То есть к Гэрхо? — на всякий случай уточнил Мей, но старушка, будто не расслышав его, развернулась на пятках и засеменила прочь. Он вздохнул и пошёл следом.

Какими-то окольными путями (Долина всё ещё оставалась безмолвной, но пару раз Мею показалось, что он слышит доносящиеся из окон домов голоса) Деос привела его к участкам обработанной земли. Урожай, конечно, был давно собран, и кое-где виднелись сорняки, а в небе кружили вороны.

— Что ты видишь, гость из людских Городов? — спросила старушка, останавливаясь.

— Грядки, — осторожно ответил Мей, гадая, сколько же ещё его будут мучить загадками.

— Э, нет, — она нетерпеливо замотала головой, так что гигантское гнездо на макушке заколыхалось. — Ты ведь видишь будущее, так? Ты можешь видеть много возможностей — зелёные кущи или мёртвую землю в трещинах, или дворец, или поле битвы, или море, залившее всё вокруг. Грядки — сейчас. Что будет через тысячу лет, прорицатель?

Мей помедлил с ответом. Всё это звучало безумно, но, надо признать, увлекательно.

— Не знаю. Я не умею толковать свои видения, не знаю, как... как это работает. Я и пришёл, чтобы разобраться. Зачем Вы привели меня сюда?

— Здесь хорошо думать. Старая Деос приходила сюда думать вместе со Старшим, когда её тело было таким же лёгким и тонким, как твоё.

— Со Старшим? — Мея озарило предположение. — Так Вы его жена?

— Третья жена, да.

Мей счёл лучшим не вдаваться в подробности, но был сбит с толку. Он слышал, что в каких-то южных Городах до сих пор существует многожёнство, но у Отражений? «Или, может, она совсем не то имеет в виду?»

— Вы что-нибудь знаете о моём Даре? Или о тех, кто хочет меня убить?

— Знать о твоём Даре может каждый; следи, чтобы его не разорвали на куски, — ещё более туманно отозвалась Деос. — А охотятся за тобой двое ясноликих витязей, двое воинов добра.

Мей не сразу осознал, что у него отвисла челюсть.

— Воинов добра?... Так значит, моя смерть — это справедливо?

— Несомненно, — спокойно подтвердила Деос. — Твой Дар — проклятие этого мира. Но мы сохраним тебе жизнь; главное — учись.

— Выходит, вы собираетесь вырастить из меня проклятие миру?... С какой стати — это же и ваш мир тоже? — Мей даже позволил себе слегка повысить голос: всё это было ему очень не по нутру. Если дела действительно так обстоят, лучше уж встретиться с «ясноликими витязями» и покончить с этим.

Деос вскинула руки, словно защищаясь.

— Ах, совсем глупый мальчик, ничего не понимает!.. О, я слышу шаги твоего учителя. Спешить некуда, дорогой гость. Не ходи пока в Меи-Зеешни и не бойся этого, — она дотронулась до зеркала на поясе. — Такие, как ты, всегда боятся видеть правду — но ты обречён её видеть.