— Так, — подтвердил Мей, глядя на её набросок. И правда: те же очертания, те же приспособления для передвижения, напоминающие исполинских гусениц... Он помолчал.

— Ты знаешь, где это? — спросил Гэрхо, сверля взглядом Анну. Она кивнула. — Мы можем как-то помочь?

— Не думаю. Но я обязательно оповещу Старшего, — Анна скатала набросок в трубку.

— Простите?... — Мей совершенно не понял, о чём они, но объяснять ему, видимо, никто ничего не собирался.

— Пора вплотную заняться твоими видениями, человечек, — вздохнул Гэрхо. — Я не думал, что это придётся сделать так рано, но приходится...

— Ни в коем случае не покидай Долину, Мей, — Анна приблизилась и мягко, даже дружески положила руку ему на плечо. Мей ощутил исходящий от неё запах мороза и — почему-то — хвои. — Что бы ни случилось, слышишь? Духи Порядка не могут преодолеть барьер, но они рядом и ждут возможности разорвать тебя.

«Разорвать меня», — повторил Мей про себя. Это так напоминало его видение.

С этого вечера они с Гэрхо подробно разбирали каждое из них, от чего он определённо был не в восторге. А ещё на их занятиях теперь частенько присутствовала Анна.

Знамёна Города-на-Сини с искусно вышитым на них источником редко, лишь по самым торжественным случаям, доставались из сундуков. Но сегодня был как раз такой исключительный случай, и знамёна сверкали на стенах Большого зала резиденции градоправителя.

Уже собрались гости — вся знать и богатейшие торговцы Города, все потомки древних родов из окрестных замков. Резиденция наполнилась шумом и блеском. Суетились слуги, звучала музыка (Айрег даже пригласил музыкантов, хотя вообще-то их не переносил), рубином отливало вино в хрустальных кубках, в каминах трещало поедавшее дрова пламя. Градоправитель ждал приезда сына.

Недавно Меакар вдруг переменил своё решение и написал, что обязательно прибудет зимой. Это означало, что случилось нечто важное — иначе он ни за что не почтил бы отчий Город своим присутствием. Его бесконечная поездка уже вошла в местные поговорки.

С улицы послышалось пение рогов. Мезор отошёл от стены, возле которой беседовал с одним из аристократов, и вернулся к своему месту за длинным столом — по левую руку от Айрега. Тот неподвижно стоял и бесстрастно вглядывался в высокие двери на другом конце зала.

— Ты рад? — тихо спросил Мезор. Градоправитель улыбнулся уголком рта, так что борода клинышком вздрогнула.

— Скорее обеспокоен. Я бы радовался, случись это года три назад.

В зал с парадно одетым эскортом вошёл Меакар. Он был ниже Айрега и вообще больше походил на покойную Клариссу: грубоватые черты лица, массивный подбородок, непослушные курчавые волосы. Он мало изменился с тех пор, как Мезор видел его в последний раз, во время очередного приезда на пару дней (сколько же лет назад это было?... ), за исключением одной детали — пропала широкая белозубая улыбка. Сегодня племянник был непривычно мрачен.

— Отец, — серьёзно сказал он, поклонившись Айрегу. — Дядя, — почтительный кивок в сторону Мезора.

— Садись, сын мой, — зорко глядя на Меакара, Айрег величественным жестом указал на стул. — Стены Города-на-Сини заждались тебя, как и я.

Меакар склонил голову и ничего не ответил.

— Пируйте, дорогие гости! Сегодня счастливый день! — Айрег хлопнул в ладоши, и в зал начали вносить блюда с дымящимися яствами. Помещение тут же наполнилось прежними разговорами и звоном посуды; многим вскоре потребовались услуги виночерпиев.

— Как же ты добрался, сын? Ведь сейчас почти разгар зимы, и дороги действительно в плачевном состоянии, — благожелательно заметил Айрег, которому как раз налили душистого бульона.

Меакар хмыкнул, не отрывая взгляда от своей тарелки.

— А ты всё так же язвителен, отец.

— Как дела в Городе-у-Красной-реки? — вмешался Мезор, и голос наследника заметно потеплел:

— Замечательно, дядя. Потому-то я и приехал.

— Как это понимать? — ледяным тоном поинтересовался Айрег. Меакар открыл рот для ответа, но его перебил аи Фертон, крупный торговец тканями; он год от года закупал лён почти у всех окрестных фермеров и даже у некоторых владельческих крестьян (по договору с лордами, конечно). И сейчас, встав с места и икнув, провозгласил:

— Друзья, я предлагаю поднять кубки за Меакара аи Декара, надежду нашего Города, солнце среди лютой зимы!

Мезору было бы смешно до колик, если бы он не ощущал напряжённость момента; аи Фертон славился своим вычурным и неуместным красноречием. По крайней мере, его племянник уж точно мало походил на это самое солнце. Он выглядел просто как усталый и несчастный человек.

Кубки начали подниматься, а стулья отодвигаться, когда Меакар встрепенулся, вскочил и неожиданно бодро, басовито рявкнул: