Её голос всё так же противно пищал, отражаясь от каменных стен. Эоле засмеялся россыпью брызг.

— Ни за что не поверю, что ты на самом деле жаждешь меня увидеть… Но долг есть долг, не так ли, птичка? Сама догадайся, где я могу быть. Судя по рассказам Хнакки, ты недурна в загадках: старик всем уже надоел своими жалобами на то, как проиграл одной глупенькой майтэ… Брюзжал и брюзжал — все родники в моей пещере засыпал, желтобрюхий олух.

Упоминание источников явно служило подсказкой: Тааль привыкла к тому, что духи ничего не говорят просто так. Она огляделась, высматривая в зале любую воду, но ничего похожего не увидела.

— Не знаю, Эоле… Я всё-таки не вижу тебя.

— Ну-у, я разочарован, — капризно пробулькал дух. Тааль даже показалось, что она слышит обиженное позвякиванье ледышек. — А если внимательнее? Обрати внимание на очевидное, Тааль-Шийи. Ты не должна упускать очевидное, если хочешь совладать с тауриллиан.

Тааль вздохнула. Снова эти игры — как же она устала от них, и как это сейчас не к месту… Лучше бы атури сами помогли ей, раз уж им так нужно, чтобы она «совладала» с тауриллиан.

Самым «очевидным» в зале были статуи драконов. Преимущество центра, насколько поняла Тааль, как раз и заключалось в том, что из него все шесть отлично просматривались. Она ещё раз пробежалась глазами по нишам — и заметила во лбу одного из драконов стеклянный шарик с водой.

— Вижу, — сказала она, ткнув туда пальцем. — Покажись, пожалуйста… И, если можно, не надо больше игр. Мне достаточно испытаний.

— А, опять птичка показывает коготки… Ну-ну. Тебе достаточно, а кому-то другому — нет. Есть только один момент, на котором игра заканчивается, Тааль-Шийи. Ты знаешь, какой.

Она вздрогнула, снова нарисовав в памяти Мельпомену. Интересно, бледная тауриллиан всё так же сидит под той ивой? Должна ли Тааль подойти к ней, когда покинет Храм?… Во имя ветра, вот бы нет — вот бы ей просто позволили уйти с Турием, встретиться с Гаудрун…

Но Тааль уже знала, что не позволят.

— Знаю. Смерть.

— Точно, — трещинки покрыли стеклянные стенки шарика; с коротким звоном он лопнул, и в пролившейся водяной струе возник дух — в умильном, знакомом Тааль облике пухлощёкого младенца. — Ты всё же поумнела — хотя лишь самую малость, надо признать… Рад тебя видеть.

Эоле покружил немного вокруг Тааль, разбрызгивая холодные капли. Она стояла, молча ожидая своей участи.

— Я пришла, как ты и просил, Эоле. Я выдержала испытания.

Дух подлетел и, совершив кувырок, щёлкнул её по носу; обречённо вздохнув, Тааль смахнула влагу с лица. Всё-таки насколько удобнее было с клювом…

— Весьма самонадеянно, Тааль-Шийи. Выдержала, конечно — в том смысле, что осталась в мире живых и не соскользнула на изнанку. Но в частностях… Могло быть и лучше, — Эоле укоризненно поводил пальчиком. — Ты сильно задержалась в Молчаливом Городе. Понравилось гостить у мёртвого волшебника?

Что ж, наверное, нет смысла спорить с очевидным (особенно если Эоле действительно так всезнающ, как утверждает). К тому же Тааль не стыдилась того, что привязалась к Фиенни; да можно ли вообще к нему не привязаться?… Дни с ним стали отрадой после тягот её пути — подарили ей отдых, которого ей, кажется, не найти ещё очень долго.

— Да, понравилось. Мастер Фаэнто стал моим другом.

— Ну ещё бы — он же сама мудрость и обаяние, насколько мне известно… Жаль только, что любил в своё время лезть туда, где смертных никто не ждёт. Потому его неугомонная душа и не может упокоиться до сих пор… На восточном материке сейчас идёт Великая война, Тааль-Шийи, и длиться ей ещё долгие годы — победят тауриллиан или проиграют, всё равно. А вызвал-то её, в конечном счёте, именно Фаэнто… Он первым из смертных за много веков достучался до тауриллиан, первым переплыл океан. И врата в Хаос без него тоже никогда бы не открылись.

Сердце Тааль заныло. Неужели в мире нет совсем ничего прочного и правдивого, раз даже на Фиенни лежит вина в таких ужасных вещах?…

— Я в это не верю.

— Ты не хочешь верить, — поправил Эоле, растекаясь лужицей по стене. В глаза Тааль бросились деревянные когти дракона в соседней нише. Странно, почему вдруг деревянные — у каменной статуи?… — Но тебе придётся. Иначе как объяснить то, что твой долгожданный Повелитель Хаоса — его лучший ученик?

Тааль вспыхнула. Как нечестно со стороны Эоле напоминать ей о видении, о той пещере — ведь он сам велел ей погрузиться «на самую глубину»! Ведь иначе она умерла бы…

Или нет? Или это был просто способ заставить её признаться, вовлекая в ещё более опасную игру?

— Он не «мой долгожданный», — сухо возразила она, оправив складки на одежде. — Я ничего не знаю о нём.

— А как же твои сны? Не из-за них ли тебя прозвали Шийи — «сновидица», о птичка?

— Я знаю лишь то, что это его магия создала разрыв в ткани Обетованного, и только ему же под силу его затянуть… Это всё.

— Всё? И ты не расспрашивала о нём зеркальщика? Не выяснила всё, что только могла?…