Так и есть. Но от этого не легче.

– Отпускай. Может, выйдешь?

– Нет, – мягко, но решительно заявил он. – Если я отойду, ты упадешь. Ты это прекрасно знаешь, так что хватит болтать, займись делом, а?

Получилось не сразу – любое напряжение мышц живота вызывало сильную боль. Покончив с этим, я, задыхаясь, легла. Джейми взял горшок, по-видимому, собираясь в традиционной манере эдинбуржцев выплеснуть его содержимое из окна.

– Подожди! Оставь до утра.

– Зачем? – помедлив, осторожно спросил он.

Очевидно, Джейми решил, что жар вернулся и я брежу, изобретая какое-нибудь абсурдное употребление для содержимого горшка. Однако он смолчал – по-видимому, на случай, если у меня найдется вполне разумное, пусть и причудливое, объяснение. Я бы засмеялась, не будь мне так больно.

– Когда рассветет, я хочу проверить, что в моче нет крови, – пояснила я. – Правая почка сильно болит, нужно убедиться, что она не повреждена.

Джейми осторожно поставил горшок на пол и, к моему удивлению, выскользнул за дверь, двигаясь тихо, будто охотящаяся лиса. Скрипнула ступенька – Джейми спустился, но его возвращение выдал лишь неяркий огонек свечи.

– Посмотри сейчас. – Он поднял горшок и поднес его ко мне. – Я ведь знаю, что ты теперь до рассвета будешь волноваться.

От этой трогательной заботы у меня на глаза навернулись слезы. Услышав, как у меня перехватило дыхание, Джейми встревоженно нагнулся ниже и поднес свечу к моему лицу.

– Что с тобой, саксоночка? Тебе стало хуже? Я поспешно вытерла глаза уголком простыни.

– Нет. Нет… просто… все хорошо, я всего лишь… ох, Джейми, я так тебя люблю! – Я все-таки расплакалась, хныча и всхлипывая, точно идиот. Я попыталась взять себя в руки и сказала: – Прости, все хорошо, просто…

– Я прекрасно тебя понимаю. – Поставив горшок и свечу на пол, Джейми осторожно лег на край кровати рядом со мной. – Ты ранена, a nighean. – Он осторожно убрал влажные волосы с моей щеки. – У тебя был жар, ты изголодалась и измучилась. Бедняжка, ты так исхудала, кожа да кости.

Я покачала головой и прильнула к Джейми.

– Ты тоже, – промямлила я ему в грудь, омочив рубашку слезами.

Насмешливо фыркнув, он осторожно погладил меня по спине.

– Ну, меня еще много осталось, саксоночка. По крайней мере, пока.

Я вздохнула и полезла под подушку в поисках чистого платка.

– Тебе лучше? – садясь, спросил Джейми.

– Да. Пожалуйста, не уходи. – Я схватилась за его ногу, теплую и твердую. – Полежи со мной минуточку, мне так холодно. – Мне и правда было холодно, хотя судя по влажной от пота коже в комнате жарко. Однако от сильной кровопотери меня знобило, а дыхание стало поверхностным: я не могла произнести предложение целиком, не прерываясь на вдох, а руки то и дело покрывались мурашками.

– Не шевелись, я сейчас. – Джейми обошел кровать и лег позади меня. Кровать была узкой, мы лежали, тесно прижавшись друг к другу.

Я осторожно вздохнула и расслабилась рядом с его теплым, надежным телом.

– Слоны, – стараясь дышать как можно спокойней, сказала я. – Когда самка слона умирает, самец иногда пытается с ней спариться.

Джейми помолчал, а потом на мой лоб легла его большая рука.

– Ты либо снова бредишь, саксоночка, либо у тебя слишком извращенное воображение. Ты ведь не хочешь, чтобы я…

– Нет, – поспешно ответила я. – Уж точно не сейчас. Да я и не умираю. Я просто вспомнила об этом.

Насмешливо фыркнув, Джейми убрал волосы с моей шеи и поцеловал меня в затылок.

– Раз уж ты не умираешь, быть может, сейчас хватит и этого?

Я взяла его руку и положила себе на грудь. Мне понемногу становилось теплее, и озябшие ноги, прижавшиеся к его голеням, расслабились. В окне, запотевшем от влажной летней ночи, виднелись звезды, и я заскучала по холодным, чистым, темно-синим ночам в горах, когда кажется, что до огромных звезд можно достать рукой.

– Джейми, вернемся домой? Пожалуйста…

– Хорошо, – тихо сказал он.

Он держал меня за руку, и молчание заполнило комнату подобно лунному свету. Мы оба размышляли, где наш дом.

Я не видела никого из вчерашних посетителей, хотя Джейми рассказал мне о них. Сегодня навестили персонально меня. Миссис Маккен поднялась с визитером по лестнице, невзирая на выдающийся живот, и с глубочайшим уважением пригласила его в мою комнатушку.