Шрифт:
— А Вы давно в полку?
— Девять месяцев, без малого.
— А в каком эскадроне?
— Во втором.
— Это, наверное, ужасно интересно служить в кавалерии, я читала "Записки кавалерист-девицы" [104] , это так романтично…, вот только…, наверное рано приходится вставать утром… Вот я бы не могла так, — совсем по детски сказала она.
— Да, Mari, — вступил в разговор Георгий Оттонович, — военная служба это не просто красоваться в парадном мундире, это тяжелый труд, самопожертвование. Вот корнет, например, специально ежедневно встает до зари и совершает motionis, потом гимнастикой силовой занимается. И все это для того, что бы в нужный час быть готовым выполнить свой долг — долг защитника Отечества!
104
Надеежда Андрееевна Дурова, 1783–1866 гг., русская кавалеристка, офицер Русской императорской армии, участница Отечественной войны 1812 года, писатель.
— А вот скажите, князь, — встрял маленький Георгий, — как Вы ловко побороли разбойников. Наверное страшно это было? Вот у нас в гимназии об этом только и говорят. Но никто не верит, что Вы один справились…
— Да я и не один был, с товарищем своим, а страшно? Конечно, страшно, Георгий, но я даже и не успел особо испугаться, так неожиданно все получилось.
— Вы такой смелый! А я вот тоже, когда вырасту, никого бояться не буду!
— Конечно, сынок, будешь сильным и смелым. Только что бы так и было, надо постоянно заниматься, вот как дядя Александр, тогда и будет, как ты говоришь.
— Я вот слышала, — присоединилась к разговору Лидия Ивановна, — что Вы давеча furor произвели в собрании Конвоя. Вера Илларионовна уже была у меня с визитом, она в полном восторге от отзывов, все жаждет получить Вас у себя в салоне. Что же такое Вы там сделали, что только и разговоров об этом?
— О, Вы и не знаете, Александр у нас — звезда первой величины в собрании, — улыбаясь заметил Георгий Оттонович, — Вы бы слышали, какие он песни исполняет, ну прямо второй Собинов [105] . А рассказчик какой, уверяю Вас, равнодушных рядом не бывает. Так что я могу представить, как прошел тот вечер у генерала Мейендорфа.
105
Леонид Витальевич, 1872–1934 гг. русский оперный певец, лирический тенор, один из крупнейших представителей русской классической вокальной школы
— Да что Вы говорите? Александр, Вы просто должны порадовать нас. Ну не отказывайтесь, просим Вас, просим!
— Сколько у Вас достоинств, князь! — с загадочной интонацией, чуть улыбаясь, проговорил полковник Герарди.
— Ну что же, не смею отказать столь прекрасным дамам, если конечно найдется гитара. a cappella [106] исполнять как то не с руки…
— Конечно, конечно, — Мария тут же вскочила и побежала за инструментом.
Я решил немого похулиганить. Встал, и с серьезным выражением лица обратился к новоиспеченному генералу:
106
Пение без музыкального сопровождения.
— Георгий Оттонович! От имени и по поручению всех Ваших подчиненных разрешите поздравить Вас с производством в генеральский чин! Как гласит мудрость, "плох тот солдат, который не мечтает стать генералом". Мы, Ваши подчиненные, как настоящие солдаты, так же примеряемся к генеральским погонам. И я эти мечты попробую передать словами песни.
Короткий перебор струн и очень серьезным голосом и каменным выражением лица, только капрала перевел в ротмистры и несколько подправил текст…
Мечтаем, каждый о своем, Но объявляется подъем, Когда в казарме снятся сны. Штабс-ротмистр кричит: "Вперед!", А сам, конечно, отстает И на войне, и без войны. Молитвы знаем назубок, Но больше верим в котелок, В котором булькает крупа! И дамы с нас не сводят глаз, Сегодня с нас, А завтра с вас, Любовь, она слепа! Как хорошо быть генералом, Как хорошо быть генералом, Лучшей работы, Я господа, вам не назову! Буду я точно генералом, Стану я точно генералом, Если конечно, Если конечно Штабс-ротмистра нашего переживу! Сегодня нас под барабан Выводят строем на поля, Штабс-ротмистр наш в седле сидит! Но все равно, Но все равно Не зря распахнуто окно, В котором нас улыбка ждет! Мы четко знаем всех невест И в гарнизоне, и окрест, А также барышень и вдов, Но лично я на рандеву Ищу веселую вдову Примерно двадцати годков! Как хорошо быть генералом, Как хорошо быть генералом, Лучшей работы, Я господа, вам не назову!..Хохотали все. Даже лакеи, переодеты денщики — солдаты, еле сдерживали улыбки. Генерал аж всхлипывал от смеха, Лидия Ивановна утирала слезы, Мария Георгиевна прикрывала рот ладошкой, тщетно пытаясь сдержаться, маленький Георгий просто заливался смехом.
— Браво, браво, корнет, — Борис Андреевич стал аплодировать, — очень в тему!
— Ой, ну порадовали, так порадовали! — отсмеявшись, но все еще всхлипывая, вымолвила Лидия Ивановна, — теперь понимаю, чего это так всполошилась Вера Илларионовна.
— Да, какая вон конкуренция у Леонида Оскаровича, аж страшно за него становится, — вытирая слезы, проговорил Георгий Оттонович, — но похвально весьма, похвально это стремление к высоким чинам… Ну, позабавили Вы нас, позабавили!
Я испугано и добавив в голос трагизма:
— Ну все, не вылезать мне теперь из дежурств, штабс-ротмистр позаботится. Вот так и подрезают крылья молодому и перспективному…
Это вызвало еще одну волну смеха.
Когда все наконец успокоились, народ потребовал продолжения банкета.
— А еще чего-нибудь исполните, Александр Николаевич, — глядя на меня почти влюбленным взглядом попросила Мария Георгиевна, — ну пожалуйста!
— Да, Александр, — поддержала дочь Вера Илларионовна, — это просто недопустимо после такого начала остановиться. Что нибудь душевное. Ну пожалуйста, не отказывайтесь!
Ну ладно, думаю веселья хватит, душевное, так душевное. Дождался, пока все успокоятся…
Плесните колдовства в хрустальный блеск бокала, В расплавленных свечах мерцают зеркала, Напрасные слова я выдохну устало, Уже погас очаг — Ты новый не зажгла. Напрасные слова, виньетка ложной сути, Напрасные слова нетрудно говорю, Напрасные слова, уж вы не обессудьте, Напрасные слова, я скоро догорю. У вашего крыльца не вздрогнет колокольчик Не спутает следов мой торопливый шаг Вы первый миг конца понять мне не позвольте Судьбу напрасных слов не торопясь решать…