– Стой! – закричала Кора.

– Это мои дети! – завопил в ответ совершенно рехнувшийся археолог.

Кора уже знала, что сейчас произойдет! Куры учатся летать!

Разбегаясь все более, Орсекки начал бить крыльями по воздуху, оторвался от земли и даже смог набрать некоторую высоту.

Ни одного вертолета рядом не было.

Коре пришлось самой стать истребителем-перехватчиком.

Она поднялась в воздух и вскоре настигла Орсекки, который держал курс к горам.

– Ты что делаешь? – спросила она на лету.

– Тебя не касается, – ответил он.

Говорить Орсекки было трудно, потому что он держал тюк в клюве.

– А что ты тащишь? – спросила Кора.

– Тебя не касается.

– Если это дети, то ты подвергаешь их страшному риску!

– Меня все предали! – сообщил Орсекки.

– И что ты намереваешься делать?

Тюк затрепетал в клюве, норовя вырваться. Никаких сомнений не оставалось: преступник похитил своих детей и готов их погубить, только не отдать в чужие руки.

– Я их сам воспитаю, – невнятно ответил Орсекки.

– На морозе? В горах?

Орсекки выбился из сил… Он судорожно колотил крыльями по воздуху, но они уже не хотели его держать – с каждым метром он терял высоту. Кора летела рядом, стараясь придержать клювом тюк, – она боялась, что тюк выпадет и дети разобьются о камни внизу.

Но каким-то отчаянным усилием Орсекки удержал тюк, и они вместе опустились в лощину между скал – не очень далеко от города, но невидимые оттуда.

Орсекки упал на спину и хватал воздух широко раскрытым клювом. Из его горла вырывался хрип.

Кора сразу же развязала тюк, и перепуганные цыплята забились под ее бок, спасаясь от холода и страха. «Как жаль, что птицы не выкармливают детей грудью, – пожалела Кора. – Я бы сейчас покормила и успокоила их».

– Все это глупо, – сказала Кора. – Ты только погубил бы детей.

– Но я не могу так больше жить… я не могу.

– Не надо было убивать профессора Гальени, – сердито сказала Кора.

Орсекки приподнял голову. Он смотрел на Кору отчаянным взглядом.

– Клянусь тебе здоровьем наших детей! – воскликнул он. – Клянусь всем святым! Я не убивал профессора!

– Ах, оставь, – сказала Кора. – Завтра ты скажешь, что не уносил на верную гибель своих цыплят.

– Я не хочу жить…

– Теперь это самое легкое.

– Ты мне не веришь или не хочешь верить?

– Ты единственный, кто хотел убить профессора… Ведь ты хотел?

– Хотел.

– И единственный, кто имел к тому возможность. Имел?

– Имел. Но не убивал!

– Может, ты даже знаешь, кто убил?

Последовала длинная тягучая зловещая пауза.

– Ну, говори же! Мне надо нести детей обратно.

– Знаю, – сказал археолог и заплакал.

Таким Кора его и оставила.

Она загнала детей в тюк и с невероятным трудом донесла его до города.

На окраине она не выдержала и буквально рухнула у крайнего дома. Ее страшно беспокоило здоровье малышей. Как бы сиротинушки, кровинушки ее не схватили простуду!

Цыплятки выползли из тюка. Они тоже настрадались и потому были непривычно тихи и малоподвижны. Вот Чук и Гек с золотыми и черными перьями, а вот пеструшка Мила…

Как она их всех любит… Ради них она готова на все. Такова доля женщины… ради любимых пойти на все.

По улице несся Хосе-джуниор.

– Тетя Кура! – закричал он. – Что случилось? Все бегают, по телефонам звонят. Говорят, ваших детей украли, а то и вас убили.

– Ничего, обойдусь.

Цыплята при виде Хосе оживились и потянулись к нему. Они еще не видели таких маленьких людей, и Хосе им понравился.

Они тоже понравились мальчику.

– Во, никогда не думал, что цыплята такие бывают, – сказал он. Потом пригляделся к Чуку, который пытался склюнуть с его куртки яркий значок, и произнес: – Ну точно ихний папаша!

– Ты и это знаешь? – удивилась Кора.

– Угу, – сказал парнишка и побежал по улице, Чук за ним.

Они бежали по кругу. Потом за ними побежал и Гек. Только Мила осталась возле матери.

Кора понимала, что Орсекки не лгал. Он не убивал профессора.

Или ему кажется, что он не убивал профессора.

Да, он в истерике, он почти лишился рассудка – но не от страха, а от обиды…

– Стой! – закричала Кора громко. Так, что мальчик и цыплята замерли. – Стой, Хосе! Ты же сказал мне, что видел, кто убил профессора?