Дилера вернулась, когда за окном загорелся рассвет. Она шла в сопровождении архона, и выглядела определенно довольной.

Потом увидела Рида, Малену...

– Извините.

– Ничего страшного, - махнул рукой Рид. Малена-то пока не просыпалась.
– Герцогесса просто перенервничала.

– Пусть выспится, потом я проведу ее потайным ходом.
– решил архон.

Рид кивнул. И посмотрел на Дилеру.

– Ваше величество, я сделал герцогессе предложение.

– И она не отказала, - горько произнесла Дилера.

– Мне вообще сложно отказать, - не стал кокетничать Рид.

– Пусть это останется на вашей совести.

Говорить, что его совесть и не такое переживет, Рид не стал. Вместо этого он переглянулся с архоном, и шагнул в потайной ход. Это герцогессу предъявлять не обязательно, а вот принцессу - надо. Уже королеву...

Матильда Домашкина.

Дни шли за днями.

Малена постепенно привыкала к Давиду, сживалась с ним, если так можно сказать. А на исходе второй недели, Давид принес в дом флешку.

– Это от видеокамеры.

– Какой?

– Храм... наша находка.

Малена аж запрыгала на месте от нетерпения. И едва дождалась, пока прогрузится компьютер.

Да, они не ошиблись. Булочников, лиса травленная, предусмотрел все.

Во-первых, пришлось восстанавливать механизм - это хоть и не китайское производство, но за век и не такое заржавеет. У реки ведь, сырость, влага, да и большевики свою лепту внесли.

Во-вторых, 'роза' действительно открывалась. Та, которая была дальше всего от входа, в алтаре. Там поворачивалась центральная плита, и появлялся колодец, в стену которого были сделаны скобы.

Почему его не нашли и не поняли, что это - оно?

А, все просто. Кто-то, может, священник, когда понял, что приходит край, поступил очень умно. Положил на колодец деревянную крышку, тяжелую такую, дубовую, а потом закрыл плиту. Стучи, не стучи... звук глухой.

И хорошо, что никто туда не полез дуриком. Осторожно, аккуратно...

Становиться надо было сразу на третью скобу. Первая и вторая легко выходили из стены... собственно, вышли, когда за них взялись, и полетел бы любой преследователь в колодец. Неглубокий, всего метров пять-шесть, но и того хватит шею свернуть. Или погоню затруднить.

И в-третьих, на дне ждала борона.

Симпатичная такая, с ржавыми зубьями... за сто лет она, конечно, стала откровенно железным хламом, но заражение крови обеспечила бы кому угодно.

От колодца в сторону реки шел ход. По нему можно было пройти, надо полагать, раньше он вообще выходил куда-то под воду, чтобы нырнуть, уплыть - и ловите выдру в камышах.

Сейчас река обмелела, и ход оказался почти на берегу. Только заваленный, забитый за это время всякой дрянью, и - с добром.

Сундуки Булочников туда тащить не стал. Нашел более простое решение - обычные дубовые бочонки. Такие и сто лет простоят, начхав на время. И простояли - в небольшой нише в стене хода, в самом его начале. Хотя ход... это громко сказано. С приличными подземными ходами во дворце его величества его роднило только название. А за эти сто лет он где обвалился, где забился, где еще чего... земляной пол, корни растений... проползти по нему еще можно было, а вот пройти - уже нет.

Вскрывали бочки уже без свидетелей.

Ковры время не пощадило, превратив их если и не в лохмотья, то в нечто близкое к тому. А вот оружие осталось в целости и сохранности. И серебряный сервиз. И несколько кошельков с монетами разного достоинства - золотом и серебром. И пара портсигаров. И иконы в серебряных окладах...

И даже шкатулка, которую Давид поставил перед Маленой.

– Что это?

– Думаю, это то, что не увезла твоя бабушка.

Малена медленно открыла крышку.

Если Давид ожидал бурной реакции, то зря - у герцогессы были украшения и получше. И подороже. Тут было, в основном, серебро, несколько гарнитуров с полудрагоценными камнями, цепочки, колечки, один золотой гарнитур, вообще без камней, просто витые браслеты и ожерелье...

Малена решительно отложила три набора.

– Золотой - твоей матери. Вот эти два, серебро с аметистами и серебро с бирюзой - сестрам, кому что понравится больше, я их вкусов пока не знаю. Ты передашь? От меня?

Давид поднял брови.

– Передам. Тебе не жалко?

– Нет.

– А сама съездить к ним не хочешь?

– Это пусть твой отец определит, когда обнародовать находки. Это - его игра.

– А остальное?
– Давид искренне не понимал эту девушку.
– Отец говорит, что может отдать тебе долю деньгами, но хотел бы сохранить эти реликвии для себя. Там такие сабли, шашки, кинжалы... Малечка, это надо вживую видеть!