Шрифт:
– Кляп у нее выдерни.
Ансуан надел перчатку и повиновался. И то едва без пальца не остался, только что зубы щелкнули.
– Это правда?
– спросил Рид у Лорены.
– НЕНАВИЖУ!!!
– ответила вдовствующая герцогиня.
– Эту суку, эту...
Разорялась она минут десять, из которых все уяснили, что Лорена просто лапочка, что Малена - чудовище, кое послано небом ей в наказание, что убить ее надо было еще давно, в детстве, что...
Одним словом - она.
И даже не сожалеет. Жаль, что дела до конца не довела.
Рид хмыкнул, повертел в руках данзу. Одна такая была у Иллойского, который скоро будет в столице, вторая теперь вот, у него. И знаки регента.
Это штаны он мог не надеть, а регентскую цепь даже ночью предъяви.
– Казнить.
– К-как?
– удивилась Ровена.
Такого приговора она не ожидала, да и никто не ожидал. Благородных дам убивать было не принято, на худой конец использовать по назначению, или в монастырь, но не убивать же! Нововведение, однако!
– Повесить, - просто разъяснил Рид.
– За шею на дереве.
– А...
– А потом снять и разъяснить, что дама сломала себе шею, выпав из окна.
– Малена может быть против, - вякнула Ровена.
– С женой я как-нибудь договорюсь, - отмахнулся Рид.
– Ансуан, озаботься.
– У меня в гвардии палачей нет, - хмуро отозвался виконт Вельский.
– Тогда сначала доставь ее к палачам, а потом пусть повесят, - отмахнулся Рид, - приказ я сейчас напишу, и о казни в том числе.
Лорена что-то замычала через кляп, но Рид даже внимания на нее не обратил. Сдалась ему та потенциальная теща. А вот не надо покушаться на любимую женщину маркиза, глядишь, и пожила бы подольше.
Нет? На нет и помилования нет.
Ансуану распоряжение не понравилось, но спорить он не стал. Логическая цепочка проста.
Он любит (в хорошем смысле, не надо тут нездоровых тенденций разводить) маркиза, маркиз любит Марию-Элену, соответственно, Ансуан тоже любит и уважает (и опять попрошу без пошлостей!) Марию-Элену. И покушений на нее тоже не спустит.
Жаль, конечно, герцогиню, но сама напросилась.
– Долго Малена будет спать?
– Рид поискал глазами лекаря.
– Это не сон. Как таковой, - отозвался лекарь.
– Это... глубже сна. Ее надо просто очень звать. Очень сильно звать...
– Только звать?
– Да. Только учтите, господин, у вас не так много времени. Без пищи она долго не проживет.
Рид и сам это понимал, не дурак же. Видел нечто подобное.
– Оставьте нас, - попросил Торнейский.
Ровена послушно поднялась и вышла, вслед за ней вышли все остальные.
Маркиз сжал руки жены в своих горячих ладонях.
– Малечка! Малена, милая, вернись ко мне!
Показалось ему - или руки жены чуть потеплели? Но - и только.
Рид вздохнул, и вышел из покоев герцогессы. Обвел глазами окружающих.
Слуги, стража, Ардонские - всем составом...
– Я сейчас напишу Остеону. Пусть гонец отвезет. Пока с моей женой не решится, я отсюда никуда не уйду.
Аманда присела в поклоне.
– Будет сделано, ваше сиятельство.
Перо и чернила принесли почти сразу. Рид особо не задумывался.
Остеон!
На мою жену этой ночью было совершено покушение. Убийцу поймали и повесили. Малена пока не пришла в себя, и я останусь с ней, пока все не разрешится.
Сделай так, чтобы меня никто не беспокоил.
Я напишу, как только смогу.
Рид.
Как брат короля, должен он иметь хоть какие-то привилегии? Осталось отдать письмо Аманде, и возвращаться к жене. Ждать, звать...
– Яууууу!!!
Как в коридор попал этот комок серого меха?
Да запросто. В любом замке держат котов и кошек, крысы-то сами заводятся, и шервуля с два ты их выведешь. А кошакам свойственно плодиться и размножаться. А их мелкому потомству - разбегаться куда не надо.
– Яууууу!!!
Котенок уверенно цеплялся когтями за штаны маркиза, и Рид, подумав, подхватил серого паршивца. Так, с котенком в одной руке, и письмом в другой, и подошел к Аманде.
– Отправить.
– А...
– Кот?
– Простите, ваше сиятельство. Я сейчас разберусь...
И так это было сказано, что Рид красочно представил себе процесс утопления хвостатого в ближайшей выгребной яме.
– Муррррк?
Кошак, словно понял, что речь идет о нем, покорно обвис в ладони маркиза, заурчал, сдаваясь на милость человека, и Торнейский вдруг махнул рукой.
– Кошака не трогать. Возьму с собой, вдруг доорется? Такие вопли и мертвого поднимут, не то, что спящего.