— Иди, отдыхай, послезавтра продолжим, — произнес куратор, глядя как я начинаю клевать носом над очередной зачкой.

Поблагодарив мужчину, я направилась в свою комнату. Хороший мужик, все-таки. Ведь он действительно мог меня отправить чистить загоны для животных.

В комнате меня ждал Сэм. Не давая мне и слова сказать, махнул лапой в сторону зала и сам поскакал в том направлении.

С сожалением посмотрев в сторону кровати, направилась за ним. Мой фамильяр не был хорошим собеседником, но раз он звал, значит так надо. Мне даже стало любопытно, что же он мне расскажет.

В гостиной он вскочил на диван и, удобно на нем устроившись, подождал пока и я найду себе место. Я решила сесть на пол и, облокотившись спиной на диван, испытала чувство удовлетворения, наконец-то удалось вытянуть ноги, сколько же мы просидели с Целестином в одном положении? Бедный мужик, а ведь он еще в позе лотоса сидел.

— Сегодня ты у меня спросила, что делают маги после выпуска, что ж, пора тебе услышать ответ, но после ты пойдешь спать, — безапелляционно произнес заяц.

Я кивнула, уютная постель как раз входила в мои планы.

— Помнишь, на уроке истории культуры и быта вы погружались в воспоминания о войне? С того времени весь мир изменился, академии это тоже коснулось. Раньше выпускники становились послами между странами, боевиками, стихийниками, заклинателями и некромантами.

— А сейчас?

— Сейчас, в принципе, так же, только теперь отправляют на практику повесомее, чем простая проверка сил, — Сэм вздохнул, — теперь отправляют на границы, где студенты пытаются побороть или вразумить безумных фамильяров. Также отправляют на гнилое болото. Как ты помнишь, раньше это было живое озеро, но после смерти землянки стало проклятым.

Я сидела и пыталась переварить полученную информацию. Надо же… безумные фамильяры, бедные звери… ведь они так и не пришли в себя… Сколько лет прошло? Пять? Десять?

Спать ушла в смятении чувств, мне было жалко животных. Интересно, можно ли им помочь? Засыпала я с твердым намерением приложить все свои усилия, чтобы вывести зверюшек из безумия.

— Нет, ты все делаешь не так! Богиня, за что мне это? — взвыл Сэм.

Я обиженно насупилась, ну подумаешь, не получилось пару раз, чего сразу к Богине взывать.

— 37 раз! Сколько еще тебе нужно вырвать у меня волосков, чтобы до тебя, наконец, дошло, дурья ты башка!?

Я вновь обиженно надула губы. Мы уже битый час сидели с рогаликом, и пытались научить меня чувствовать его на расстоянии. Растолкав меня ни свет, ни заря, он начал обучать меня моим новым способностям. Я научилась регулировать зрение и звук, правда на это тоже уходило много времени, а советы Сэма не помогали. И в очередной раз, когда чуткий слух резанул крик птицы, я просто выключила звук, как телевизор. Словно пультом управляя своими способностями, я мысленно нажимала кнопки громче и тише. Как объяснил рогатик, скоро я приспособлюсь, и вообще буду делать это на автомате.

А теперь это чутье. Он позволял вырвать у себя волосок, и, посадив меня в позу лотоса с закрытыми глазами, заставлял почувствовать его.

— Давай еще раз, но имей в виду, если у тебя не получится в этот раз, отправлю к Целестину на целый день.

Помня, что он уже нескольких студентов отправил чистить конюшни, я прониклась угрозой.

— В сотый раз повторяю, закрываешь глаза, и визуализируешь комнату, каждую вещь, угол, стык, даже каждую складку на шторах ты должна представить и пожелать увидеть. Действуй, — произнес заяц и пошел прятаться в комнате.

На этот раз я не спешила, подгоняемая чувством голода или неудобной позой, старательно выполняя наставления фамильяра, пытаясь не уснуть с закрытыми глазами. Уже около часа я усиленно сдерживала зевки, шестым чувством пологая, что Сэм тогда вообще озвереет.

Примерно спустя полчаса, я чуть не вскрикнула от удивления, когда в кромешной темноте начали проступать очертания предметов.

— Сэм, Сэмми я вижу! — на радостях вскрикнула я, намереваясь открыть глаза, чтобы разделить свою радость.

— Не вздумай открывать глаза! — зло рыкнул тот, и я послушно зажмурилась. — Где я?

Осмотрев окружающее пространство, я пришла в восторг, мне даже головы не надо было поворачивать. Афигеть!

— Эй! Это была последний батончик! — возмутилась я, открывая глаза и оборачиваясь к другу, вольготно расположившемуся на диване.

— Хм, значит восприятие, чтож, это не самая плохая способность, — проговорил рогатик, не обращая внимания на мой выпад.

— О чем ты? — спросила я, с блаженством присев на диван.