За уже привычным столиком сидела вся наша разношерстная компания, не хватало разве что Сью.

— Привет, — садясь на свое место, я кивнула в сторону пустующего стула, — а где Сьюзи?

— Кто знает? — пожала плечами Гэбби. — А я и знать не хочу.

— В смысле? Что уже случилось? — вздохнув, я положила руки на стол и в очередной раз доверилась духу кухни.

Сестры сорились постоянно, я даже не вспомню, сколько раз дрались, когда находили свою помаду в чужой сумочке. За последнее брендовое платье в известнейшем магазине. Сорились из-за последнего съеденного кусочка. А уж как они сорились, когда предстояла коллективная игра…

— Я хотела вчера зайти к ней посплетничать и узнать, как прошло ее свидание с ректором… а она… коза. Нет, ты представляешь? Она отозвала допуск!

— Ну, так у нас тоже недействителен, время вышло, я же говорила вчера, — произнесла с упреком, полагая, что подруга меня невнимательно слушает.

— Ой, Ари! Угомонись, у меня был долгосрочный. То есть постоянный, такой обычно делают для родственников или любовников. А она его вчера отозвала!

Мда, это было немного странно… но так похоже на сестер.

Виссарион не сводил с меня взгляд, и, посчитав, что игнорируя парня я веду себя как последняя идиотка, приветливо ему улыбнулась. И даже хотела начать разговор, как над головой прозвучал голос куратора.

— Сьера Ариса, живо в мой кабинет.

Шла в такой знакомый мне кабинет с некоторой толикой страха. Неужели Целестин будет меня отчитывать, за тот поцелуй?

Или произошло еще что-то? Я ведь так и не знаю, чем закончился его разговор с Виссарионом.

— Садитесь.

Последовав его приказу, молча проскользнула в кресло, когда мужчина занял свое место за столом и пронзил меня цепким взглядом, мне тут же захотелось вжаться в кресло, подсознательно ища в нем защиты. Но чувство невиновности не позволяло мне этого сделать.

— Просто скажите, как?

— Что? — переспросила я, непонимающе поднимая на него взгляд.

— Как вы умудрились напороться на наказание, и какого черта вас направили именно ко мне?!

Замолчав, мужчина поставил локти на стол и устало уронил голову на руки.

— За что мне все это?! — взвыл куратор и, отняв руки от лица, откинулся на кресло, и, совершая небольшие повороты, принялся рассуждать. — Вот что мне с тобой делать? Отправить, все-таки, чистить клетки? Или лучше в помощь мэтру Граду, у него в последнее время не хватает помощников, нервные все какие-то.

Вздрогнув от подобной перспективы, я тут же обиделась. Что я ему такого сделала, что он меня так ненавидит? Что это за страдания вообще? Да, учусь я хоть с некоторыми казусами, но хорошо, не на «отлично», конечно, но стараюсь. Он до сих пор сердится за разбитое окно? Так это даже не я была, правда он об этом не знает, и не узнает.

Вдруг Целестин перестал вертеться и придвинулся ближе к столу, положив руки на стол и сцепив их в замок, медленно и методично осматривал меня. И вот этот оценивающий взгляд все-таки заставил меня вжаться в удобное кресло.

— Слушай, как у тебя с зельями? — внезапно спросил меня мужчина.

— Н-нормально, — произнесла я, запинаясь.

Целестин хмыкнул и перестал буравить меня взглядом, а я тут же расслабилась.

— Значит, и с травами проблем нет?

— Да.

Подумав еще несколько долгих минут, мужчина сделал мне выгодное предложение:

— Директор указал срок наказания, как минимум, неделю ты должна отрабатывать у меня. Если дословно, пахать как вол. Хочешь сократить все до одного дня?

— Да! — воскликнула я, не ожидая подвоха.

— Отлично, тогда ступай, я зайду за тобой ночью.

Тайна Целестина

Я не знала, в какой час ждать куратора, и когда мне надоело бесцельно блуждать по своей маленькой квартире, уселась на подоконник.

Восхищаясь ночным видом, я уже в который раз пожалела об отсутствии кухни, хотелось согреть ладони о теплые бока чашки, и вдыхать излюбленный запах чая.

Погода на улице оставалось прежней, но, невзирая на это, мои ноги и руки мерзли словно зимой. Это происходило постоянно, даже жарким летом, находясь в квартире, я не могла избежать этого.

— Я рад, что вы не спите, — внезапно произнесла темнота рядом со мной.

Вздрогнув, я поспешила обернуться в сторону говорившего. В комнате не горел свет, я специально его потушила, чтобы не лицезреть на стекле отражение комнаты.

Темное помещение подсвечивалось лишь светом из окна, стоящий подле меня Целестин в свете двух лун был для меня искушением.

Словно в наваждении, в голове всплыла картинка, как мужчина наклоняется и целует меня, садится на подоконник и пересаживает меня на свои колени. Мои пальцы вовсю исследуют на предмет шелковистости волосы мужчины, а язык страстно отвечает Целестину, сдаваясь под его напором и позволяя ему вести. Когда руки мужчины огладили мою спину и спустились на ягодицы, ощутимо сжав их, я невольно ахнула и тут же очнулась, непонимающе уставившись на стоящего мужчину.