Я согласился, не задумываясь, и тут же вызвался пойти с ними, мне было интересно посмотреть на это плетение, которое не смогла разрушить лучшая огневичка столицы.

Облегченно выдохнув, сьерра Цианея взмахнула рукой, создавая конверты с указанием места и времени встречи. Получив на одном из них мою подпись, а на втором — воздушника, Цианея вновь взмахнула рукой и конверты тот час же опустились перед землянками.

Что ж, как говорится дела потом, а сейчас нужно подкрепиться, день предстоит долгий.

Я согласился не задумываясь, и тут же вызвался пойти с ними, мне было интересно посмотреть на это плетение, которое не смогла разрушить лучшая огневичка столицы.

Облегченно выдохнув сьерра Цианея, взмахнула рукой создавая конверты, с указанием места и времени встречи, получив на одном из них мою подпись а на втором — воздушника, Цианея вновь взмахнула рукой и конверты тот час же опустились перед землянками.

Что ж, как говорится дела потом, а сейчас нужно подкрепиться, день бещает быть долгим.

Габриэлла была обеспокоена больше всех, коря себя за то, что не заметила каких либо изменений в сестре. А что, если она серьезно больна или короткий роман с ректором закончился плачевно?

Я, как могла, успокаивала девушку, пока мы шли по территории огневиков, а когда на очередном этаже показалась небольшая лестница, ведущая на чердак, все ощутимо напряглись. Это было сложно объяснить, как будто все ощутили одни и те же негативные эмоции. И что самое страшное, исходили они из комнаты подруги.

Эль взбежала по крутой лестнице и изо всей силы забарабанила по двери.

— Сьюзи! — кричала Гэбби, чуть ли не плача. — Сью, открой!

Я не спешила помочь подруге, интуитивно боясь подойти к двери. Не так давно я читала о магии огневиков, если хозяин того пожелает, никто не сможет войти в его обитель, он просто сгорит дотла при попытке проникнуть внутрь.

Внезапно меня осенила мысль, заставляющая сжать кулаки от оправданной злости. Они не могли не знать этого, а значит понадеялись, что заклинание пропустит родственную кровь. Они позволили моему Эльчонку рискнуть своей жизнью.

Мельком взглянув на скучающе-взволнованных преподавателей, я поняла, что не только студенты нас ненавидят. За показным волнением скрывалась беспечность. Им было все равно умрет адептка или нет. Наверняка еще и порадуются, что мир лишил их одной землянки.

Неконтролируемая злость охватило все мое существо, заставляя сделать два шага назад, лишь бы оказаться подальше от этих сволочей. Ладони покалывало и, опустив на них взгляд, я с ужасом увидела на своих руках черное пламя.

Вскрикнув, привлекая к себе внимание, я попыталась стряхнуть огонь со своих рук, даже не замечая, что тот не доставляет мне никаких неудобств, наоборот он ластится как котенок, холодными языками лаская голую кожу.

Изнемогая от охватившего меня ужаса и неутихающей злости, я стала трясти руками как умалишенная. Преподаватели мне что-то кричали, но я не слышала их, парализованная страхом.

Наконец мне удалось сбросить со своих рук огонь, который не найдя опоры кинулся искать новую жертву. С леденящим душу страхом, я видела как огонь несется к замершей Габриэле. Отчаянно закричав, я бросилась в сторону подруги. Темный сгусток был в паре миллиметров когда девушка вдруг рухнула на пол, а я, размахивая руками, все еще пытаясь ухватить девушку, случайно тронула огонь, который тут же сменил траекторию и полетел в дверь.

Оглушающий взрыв заставил меня зажать уши руками. Интуитивно отвернувшись, я сжалась, ожидая худшего.

Однако минуты шли, но больше ничего так и не произошло, только звенящая тишина отдавалась в ушах неприятным ощущением. Обернувшись, я обомлела, преподаватели жались к стенке, и только Целестин лежал на полу, накрывая своим телом перепуганную Эль.

Дубовая дверь, которая еще минуту назад была покрыта оранжевыми всполохами, сейчас обугленная лежала на полу.

— Адептка Ариса! — взревел Целестин, вставая и отряхивая свой белоснежный костюм. — Месяц отработки!!

Скривившись от ожидавшей меня перспективы, я внезапно поняла, что в этом мире не используются фамилии. Вообще. И как я раньше этого не заметила, ведь это очень режет слух.

— За что? — взывала я, не пытаясь скрыть свою обиду и обреченность.

— За применение магии жизни! — припечатал куратор, вгоняя меня в ступор, и первым зашел в комнату.

То есть эта гадость была моей силой? Нифига себе! Это же круто! Наконец-то хоть какое-то проявление магии, а то сколько учимся, только зомбаков поднимаем и в астрал уходим — достало. Вот только окружающие не были готовы разделить со мной счастливые минуты, они все также жались у стеночки, со страхом глядя на меня. Эль так же стояла и испуганно смотрела в мою сторону. «И ты, Брут?»1 Неужели она подумала, что я намеренно призвала силу!