— Кто идет, говорю? — повторил голос.

— Да Курьян это, Курьян! Тимохин кум.

Уже в следующую секунда недалеко хлопнула дверь, и до путников донеслись звуки быстро приближающихся шагов. Когда перед ними появился невысокий мужчина плотного телосложения, Курьян развел руками в стороны и недовольным тоном поинтересовался:

— И как это прикажешь понимать? Хорошо же вы гостей встречаете…

— Извини, кум, не признал тебя сразу. Но времена такие, сам понимаешь… — взглянув на спутников Курьяна, мужик осекся и попятился. — А кто это с тобой?

— Это друзья. На нас напали недалеко отсюда — видишь, один из наших сзади валяется? Стрелой попали. Нужно его подлечить немножко, а то долго не протянет.

— Надо же, беда какая, — покачал головой Тимоха, с любопытством рассматривая Мусу, который все еще был без сознания. — Ну, заходите, раз так. Эй, там! Это свои, пропустите!

Взяв под уздцы лошадь, к которой были прикреплены дровни, мужик завел ее внутрь селища, остальные последовали за ним. Проезжая мимо домов, Марсель обратил внимание на то, что большую часть его населения составляли женщины и дети — во всяком случае, мужчин практически не было заметно. Удивившись такой странности, он, тем не менее, решил до поры до времени помалкивать — скорее всего, скоро все само разъяснится. И действительно, поручив раненого какой-то дородной бабе, Тимоха проследил за тем, чтобы его аккуратно переместили в одно из строений, и только после этого поманил за собой гостей:

— Пошли, что ли. Устали, наверное, с дороги.

Оказавшись в знакомой обстановке, Марсель с облегчением опустился на лавку, усмехнувшись про себя тому, насколько быстро он стал воспринимать местную действительность как единственно располагающую к полноценному отдыху. Охранники предпочли остаться со своим начальником и, как их не уговаривали, не согласились покинуть его, так что в гостях у Тимохи оказались только Марсель с Курьяном. Тем не менее, ученый предпочел оставаться в маске, чтобы не втягивать еще одного человека в это сомнительное предприятие. Незаметно приложив палец к губам, он дал понять другу, что не желает раскрывать свою истинную личность. Тот согласно закивал и обратился к куму, который уже доставал из подполья запотевший кувшин с квасом:

— А чего это ты, родственничек, приезжих камнями встречаешь? Обидел вам кто-то что ли? Или просто обычаи здесь такие? Не помню что-то…

— Не без этого, — отозвался Тимоха, разливая напиток по кубкам. — Да вы сами уже с нашей напастью познакомились, похоже.

— О чем это ты?

— Ну, не сама же по себе стрела в вашего друга прилетела, верно? Тати повадились на наши края набеги делать. Дружина у них небольшая, но умелая. Караулят путников, нападают на них, многих убивают, если им сопротивление оказывать. Помнишь братца моего, Макара? Нет его больше.

Грустно вздохнув, Курьян сделал большой глоток и поморщился — кисло. Тем временем Марсель, вопросительно взглянув на вдруг замолчавшего Тимоху, решил сам вмешаться в разговор.

— Скажи-ка мне, добрый человек, — обратился он к хозяину дома, — это о каких татях ты говоришь? И сколько их всего?

— Ох, а я думал, ты по-нашему не понимаешь, — удивился Тимоха, поперхнувшись от неожиданности.

— Понимает, понимает, — Курьян успокоил кума. — Ты не смотри, что он в маске — должность у него такая. А в остальном наш человек. Так что там с татями?

— Ну, что… — задумался мужик. — Сколько их, точно сказать не могу. Ходили разговоры, что это сыночки Тарасовские разошлись, но никто этого точно сказать не может — в лицо их никто не видел. Если это все же они, то их пятеро. Самому младшему, Федору, должно быть сейчас лет восемнадцать, самому старшему — под тридцать.

— Так вы что, ни разу не видели тех, кто на вас нападает? — удивился Марсель.

— Представь себе, — Тимоха развел руками в стороны. — Они, это поганцы, где-то надраконились стрелять больно уж метко. Многие наши полегли, пытаясь до них добраться. Здесь и раньше-то мужиков не густо было, а теперь — так вообще всего ничего осталось.

— Неужели так много положили? — воскликнул Курьян, грохая кулаком по столу.

— Как видишь. А в последнее время настолько обнаглели, что стали уже и в селище по ночам наведываться. Вроде как к себе домой.

Марсель нервно забарабанил пальцами по столу. Выходит, зря он пожалел того парня — на его совести было много смертей. Но что сделано, то сделано — прошлого не вернешь. Подумав так, историк обратился к хозяину:

— Можешь сказать своим, что они больше могут не бояться.

— С чего это? — удивился мужик.

— Посекли мы их. Скорее всего, разбойничали как раз те самые тарасовские отпрыски, о которых ты только что говорил. Во всяком случае, их было как раз пятеро.

— Ну-ка, ну-ка, — встрепенулся Тимоха. — Расскажи!

— А что рассказывать? Мы их встретили недалеко отсюда, — Курьян ответил вместо Марселя. — Хотели нас ограбить и коней отнять. Может быть, и еще что похуже сотворить. Но не на тех напали!

Покосившись на друга — не против ли? — мужик продолжил свое героическое повествование: