Марсель задал этот вопрос, уже ни на что не надеясь. Да, он оказался не таким уж и выдающимся переговорщиком — у него нашлось столько ахиллесовых пят, что можно было палить наугад, не боясь промахнуться. Не было бы Мусы, его место занял бы Курьян. Или Маруся. Или еще кто-нибудь из селища — он не смог бы бросить на произвол судьбы даже абсолютно незнакомого ему человека. Вероятно, Ведагор раньше просто не задумывался об этой его особенности, иначе он смог бы избавиться от нежеланного гостя задолго до того, как тот стал представлять собой реальную угрозу. Однако жрец удивил его, неожиданно отрицательно покачав головой:

— Нет, это невозможно. Я бы и сам рад закончить все это, но не могу.

— Не понимаю…

— Лада уже однажды закинула тебя в будущее, и что из этого вышло? Сплошное недоразумение. Нет, тебе нужно остаться здесь.

Несмотря на то, что Ведагор пытался представить все так, словно им двигала забота о Марселе, историк быстро понял, в чем было дело. Волхв не был уверен в том, что впоследствии ему не придется столкнуться с еще более мощной магией, чем та, которая уже спутала многие его планы.

— Тогда что? — ученый развел руками в стороны, словно приглашая собеседника. — Убьешь меня?

— И этого я тоже сделать не могу, — старец с таким явным сожалением поцокал языком, что мужчине стало не по себе. — Видишь ли, моя ученица то ли по доброте душевной, то ли по глупости, наделила тебя силой, о которой ты даже не догадываешься. Но не радуйся раньше времени — человек не способен воспользоваться ей в полной мере, иначе он просто сгорел бы в одно мгновение. Но одно преимущество у тебя есть, с этим ничего не поделаешь.

— И какое же? — спросил Марсель, затаив дыхание — старец был чересчур разговорчивым, и это казалось странным.

— В тебе есть частичка каждого из нас, — металлическим голосом заявил Ведагор. — Убьем тебя — навредим себе. Это хитрый ход, даже мудрый, и я не могу представить, как Лада додумалась до него.

— Может быть, это не она? — предположил историк, глядя прямо в глаза собеседнику. — Может быть, это ты?

— Я?! — волхв внезапно так раскатисто расхохотался, что с соседнего дерева спорхнула какая-то большая темная птица и, хлопая крыльями, улетела. — Никогда не поверю в такую байку. Впрочем, этот мир полон загадок. Кто знает? Возможно, и я причастен к твоей истории. Но сейчас я не вижу смысла в подобной глупости и поэтому расскажу тебе о том, как все будет.

— Даже так? — Марсель приподнял брови, но его собеседник никак не отреагировал на это.

— Именно так. Подумай сам. Ты ведь не глупый человек и должен понимать, что дар, преподнесенный тебе Ладой, не распространяется на твоих друзей. Один ты в любом случае ничего не сможешь поделать с нами, а вот я — я могу. Если ты решишь и дальше строить мне козни, я убью каждого, кто тебе дорог. Когда они закончатся, я примусь за их друзей, родственников и просто знакомых. В конце концов, люди начнут сторониться тебя, потому что станут считать предвестником смерти. Наступит день, когда ты и сам захочешь закончить все это, но не сможешь…

— Почему? — насторожился Марсель, старавшийся не пропустить ни единого слова.

— Разве Лада не сказала тебе? — волхв смерил собеседника испытывающим взглядом и, не заметив попытки обвести его вокруг пальца, удивленно рассмеялся. — Ну, плутовка! Я и не подозревал в ней такого великолепного чувства юмора.

— Да говори уже, не томи! — вышел из себя мужчина.

— Ты бессмертен, дурень, — насмешливым тоном выдал Ведагор. — Моя ученица заразила тебя неспособностью умереть. Возможно, где-то в этом мире и существует способ убить тебя, но мне о нем не известно.

— Не может быть… — пробормотал Марсель, опускаясь на траву.

Новость, которую ему сообщил волхв, конечно, не была чем-то ужасным — напротив, о таком можно было только мечтать. Но дело было в том, что Марсель никогда не был мечтателем. Он верил в то, что во всем должно быть равновесие, и поэтому планировал провести свою жизнь так, как получится, а потом благополучно состариться и умереть. Да, конечно, ему, как и всем остальным людям, было немного страшно оттого, что никто не мог гарантировать ему жизнь после смерти, но он видел в этом даже какой-то тайный посыл, который ему еще предстояло разгадать. И вот теперь все это исчезло. Заметив, какое неожиданное впечатление произвели его слова на мужчину, Ведагор удивился:

— Я вижу, ты не рад. Отчего? Разве это не то, чего должен желать каждый человек?

— Возможно, — растерянно пробормотал Марсель, — но я не каждый.

— Я уже это понял.

Жрец больше не смотрел на своего собеседника сверху вниз — реакция ученого показалась ему достойной уважения. Однако Ведагор не стал говорить ему об этом и вместо этого кивнул в сторону кувшина.

— Освежись, тебе это необходимо.

— Может быть, и так, — отозвался историк, продолжая сидеть. — Но слишком уж он тяжел для меня.