Но само тело уже предало рассудок. Такое высокое наслаждение, этот рай на земле не могли быть грехом. Рука Черного Меча нашла ее грудь, и жалкая тень сомнения развеялась, как дым. Пока пылающие губы одурманивали Розалинду хмелем восторга и безумством разгоревшегося вожделения, сильные мужские руки начали творить чудеса с ее телом. Они проникали туда, где ее никто и никогда не касался, где даже она сама не осмеливалась дотронуться до себя. И это не было случайным прикосновением - Черный Меч знал что делал. Одна рука легла на ее грудь, ритмично поглаживая и без того напрягшийся сосок. Развернув Розалинду так, что она оказалась сверху его, другой рукой он дерзко ласкал ее бедра, и от скольжения его ладоней Розалинду захлестнула волна счастливого изумления.

Она никогда не испытывала ничего подобного. Ей было жарко, и в то же время ее сотрясал озноб. Она чувствовала, что происходящее с ней естественно и правильно... очень правильно, но все же некий назойливый голос твердил, что это безнравственно и запретно. Розалинда понимала, что должна воспротивиться сокрушительному соблазну, и не могла. Не могла.

Теперь он снова ласкал ее, всей тяжестью своего тела придавив Розалинду к земле, - и она задохнулась в порыве исступленного восторга. Его руки стягивали с нее платье, срывая пояс и распуская шнуровку на талии. И все это время Черный Меч не прерывал поцелуя, играя на самых тайных струнах тела и души и пробуждая в ней такие чувства, о самом существовании которых Розалинда и понятия не имела. Она тонула в сияющем потоке страсти. Эрик только тогда ненадолго отпустил ее, когда сбросил с нее платье и спустил с плеч полотняную сорочку.

Потрясенная накалом чувств, которые вызывал в ней этот человек, Розалинда смотрела, как он одним быстрым движением сорвал тунику и рубашку. За сапогами и длинными чулками-шоссами немедленно последовали штаны, и Черный Меч предстал перед взором Розалинды во всем великолепии обнаженного тела. И тут, словно в озарении, она осознала всю чудовищность того, что они делают.

– Нет...

Ее крик замер, не успев сорваться с губ. Как будто предвидя ее внезапное отрезвление, Черный Меч накрыл ее полуобнаженное тело своим. Гладкое и горячее, оно, казалось, отяжелело от переполнявшей его жажды обладания. Губы Эрика властно, почти исступленно впились в ее рот.

И мимолетный протест безмолвно погиб, не успев родиться. Руки Розалинды, не долее секунды упиравшиеся в твердую грудь, самозабвенно обвили шею Черного Меча. Их разделял только примятый клочок полотняной сорочки, сбившейся в комок у талии, обнажая грудь и бедра. Ее воля таяла под неумолимым натиском тяжелого мужского тела. Все, что было в ней женского, откликалось на его призыв. Даже ее мягкий живот послушно подался внутрь, уступая огневому напору твердой мужской плоти.

Потом Черный Меч раздвинул ее ноги, и Розалинда подчинилась.

– Стань моей женой, - услышала она у своих губ охрипший голос.
– Будь моей, - шептал он, находя рукой потаенный треугольник завитков, чтобы затем скользнуть дальше, прикоснувшись к самому средоточию ее естества.

И мгновенно Розалинду охватило возбуждение, - так молния, ударив в сухое дерево, разом превращает его в костер. Горячие и влажные, его пальцы играли ее телом, порождая самые ошеломляющие чувственные ощущения. У Розалинды перехватывало дыхание, она чуть ли не корчилась от немыслимо острого наслаждения, и она мучительно жаждала продлить его. Затем место руки заняла " жаркая, стремящаяся внутрь плоть, и Розалинда выгнулась навстречу в безотчетной мольбе.

– Черный Меч...
– воззвала она, потянувшись к нему, снедаемая тоской по его сводящему с ума поцелую.
– Черный Меч!..

– Эрик, - прошептал он тогда.
– Меня зовут Эрик.

– Эрик, - выдохнула Розалинда, потому что он продвинулся чуть дальше вглубь, наполняя ее огнем, восторгом и какой-то первобытной силой.

– Ты жена Эрика из Уиклиффа.
– Его зубы покусывали нижнюю губу Розалинды, отказываясь подарить ей такой жгучий поцелуй, о котором она молила.
– Повтори, - почти задохнувшись, потребовал он, ритмичными движениями бедер доводя Розалинду до умопомрачения.
– Ты жена Эрика...

– Я твоя жена, - прошептала Розалинда срывающимся от страсти голосом. Я...

И наконец с глухим стоном он обрушил на нее всю свою тяжесть. Их губы встретились в жадном порыве; его широкая грудь и плоский живот вдавили ее в мягкую, заросшую травой землю - и вся длина и сила его мужского жезла с непогрешимой точностью ворвались в ее лоно.

Розалинда хотела закричать, отпрянуть в страхе, ощутив, как что-то внутри нее болезненно разрывается. Когда он достиг барьера ее девственности и проник дальше, дурман страсти рассеялся, и Розалинде внезапно открылась ужасная реальность.

Но Эрик не позволил ей отодвинуться и не прервал поцелуя. Как ни старалась она высвободиться, он крепко прижимал ее к земле. Розалинда всхлипнула, но, казалось, он вдохнул в себя весь ее страх и всю боль, вложив в поцелуй еще больше огня и устремленности.

Но теперь губы Эрика, по-прежнему требовательные и жадные, источали еще и нежность - и ждали ответа. И когда ее язык, потянувшись вперед, коснулся его языка, наградой Розалинде стала вспышка обновленной страсти. Розалинда ощущала внутри себя жар и давление чуждой плоти, но боль исчезла. И когда Эрик слегка шевельнул бедрами, она неожиданно вздохнула от удовольствия.