Мы все животные до поры до времени. Я изменял, в чем раскаиваюсь – это случалось от характера, веселого нрава, от того, что я нравился женщинам. Мужчина – это полигамное создание, это бык. У него 50 коров, которых он должен оплодотворить. Как бы ты себя не убеждал, все равно пойдешь за красивой женщиной. Женщина стала более мужеподобна в плане любви и тоже начала выбирать: этот состоятельный, а этот более привлекательный.

Уважай свободу находящегося рядом с тобой. Когда стараешься понять человека, то не будешь приказывать и выламывать руки. Никто не хочет себя ломать, если нравится мужчина – подчинись. Притирка имеет колоссальное значение и несет невероятные проблемы. Я не эгоистичный, я авторитарный. Отношения начинают меня тяготить, как только я чувствую, что кто-то атакует мою независимость, начинаются капризы и упреки. Мне больше по душе другой вариант: она живет своей жизнью, я – своей, и у нас есть замечательная третья совместная жизнь. И я не буду следить, где и с кем ты пьешь вино, а ты не следи за мной. Гарантия хорошей семьи – быть рядом, сосуществовать и доверять друг другу.

Мужчина – это голова, а женщина – сердце, космос. Мудрая женщина должна не замечать глупости мужчины. Он примитивнее и проще. Любого мужчину можно просчитать. А управлять элементарно, если есть атмосфера покоя, любви и ласки. Женщина – строитель, мужчина – разрушитель. Женщина должна понять, что она безусловный лидер в семье, но скрытый. Хотя если женщина влюбляется, она слепа.

Женщина должна быть минимум на десять лет моложе мужчины. Молодым девочкам сейчас проблема выйти замуж. Альфонс, гей, наркоман, алкаш – найти мужчину тридцати лет и старше без жизненной истории сложно, но такие есть. Правда, они либо деловые, либо испорченные независимостью и свободой.

Дружба между мужчиной и женщиной возможна, если женщина некрасивая. Или если был роман, который закончился. Но женщине будет сложнее, она сохраняет чувство собственности к мужчине даже после расставания. Если женщина одаренная, то можно дружить по профессии.

Виктор Мережко

Всю жизнь у меня была возможность заниматься тем, чем я хотел. И что еще важнее – имел возможность не заниматься тем, чем не хотел. Большей частью я достигал того, что хотел достичь. И видел, что результаты моего труда интересуют не одного меня. Больше ничего не нужно.

Я ставлю себе задачи из области музыки, живописи, литературы, которые мне интересны. Потом я их решаю. Это работа со всеми ее последствиями. Иногда ты радуешься от того, что у тебя получилось. Иногда ты бесишься от того, что не получается. Иногда ты устаешь.

В детстве я мечтал о путешествиях. Быть биологом, водолазом, ловцом змей. Отчетливо понимая, что все это в мечтах и останется. Не в той стране жили. Что же касается книг, я очень рано научился читать и до первого класса прочитал практически всего Жюль Верна. Удивительно, что сейчас, открыв эту книгу – большей частью это читать невозможно. Но тогда мне очень нравилось.

Доверяю своим ощущениям, не пытаясь сверять это с каким-то графиком или таблицей. Свобода – огромная ценность. Благодарен Михаилу Сергееву за это, по гроб жизни. Всякий раз, когда его вижу, без стеснения говорю ему об этом в глаза. Советское время воспитывало советского человека, уродливое создание, которое было абсолютно не способно к свободной жизни, кроме как играться в современный мир.

Гениальных людей настолько немного, что отличить их не сложно. Нет «табличек», по которым можно определить, что гениально, а что нет. Я могу говорить о том, что мне нравится, а что нет, и почему. У меня достаточно хорошее образование и большой опыт, надеюсь, присутствует вкус. Я полагаюсь на это. Какими критериями оперируют другие люди, мне сказать трудно, я не могу влезть в шкуру каждого.

Я не делю музыку на современную или не современную. Есть музыка: хорошая и плохая. На протяжении лет шестидесяти появлялось огромное количество интересной музыки. Все идет по синусоиде – должен произойти выдох. На мой взгляд, сейчас мы находимся в нижней фазе, поэтому появляется меньше интересной музыки. Меня радует, что молодые люди умеют играть джаз, знают традицию, это приятно. Но это не Колтрейн и не Дюк Эллингтон. Надо это воспринимать как должное.

Искусство – это присутствие божественного в человеческом. Не знаю, почему у музыки такие приоритеты. Музыка тоже разная: бывает великая, а бывает – кабацкая. Я не думаю, что кабацкая музыка – это путь к богу. Великое – это то, что в своей области изменило мир. У физиков – это Эйнштейн, в джазе – Майлз Дэвис, в поп-музыке – Led Zeppelin, Rolling Stones, Beatles.

Меня вполне устраивают правила, изложенные в заповедях. Хотя я не могу назвать себя религиозным человеком. Не желать добра ближнего – то есть, не завидовать. Не врать – то есть, не лжесвидетельствовать. Если не убивать и не воровать – то уже все будет очень прилично.

На нас, на самом деле, влияет все. Не всегда мы можем знать или заметить, что именно. В те годы, когда ты молодой – ты впитываешь все, что видишь и слышишь вокруг. Полочки у тебя еще пустые, туда все это дело укладывается. Поэтому, на молодого человека повлиять легче.

Вдохновляли многие. Наталкивали на какие-то идеи, мысли, может быть, даже меняли ход событий. Когда я был в девятом классе, наша группа только зарождалась. Играть было не на чем: гитары были чудовищными и самодельными. Аппаратуры не было вообще. Единственное, что у нас было – это дикий энтузиазм и религиозное желание играть эту музыку. И вдруг к нам на вечер в школу приехала группа «Атланты». Они были старше нас года на три – огромная разница в возрасте. У них была настоящая, невероятно мощная аппаратура, электрические гитары «Фрамус». В антракте, страшно робея, мы подошли и попросили дать нам сыграть пару песенок на их волшебных электрогитарах. Они стали нас подкалывать. А их руководитель, Алик Сикорский, сказал: «Что вы издеваетесь, сами такими были недавно. Дайте ребятам сыграть». И вот это ощущение, как я впервые держу в руках настоящую битловскую электрогитару, которая издает громовой звук – оно меня зарядило на всю жизнь. И повлияло на все, что происходило в дальнейшем, если говорить о музыке.