От осознания этого на душе стало неприятно, но Блейк понимал, что будет смеяться последним. Лаклан весьма посредственный актер. Если его поманят боссы Голливуда, и он начнет сниматься в фильмах, не созданных специально для него, его карьера быстро пойдет ко дну. Крупные студии волнуют лишь кассовые сборы. Успешные роли в фильмах Блейка не смогут вечно держать его на плаву.

Блейк слегка усмехнулся, поставив подпись в свидетельстве о браке, и повернулся к своей интригующей партнерше.

– Итак, Кейт Холидей, нас еще не представили друг другу. Осмелюсь предположить, вы знаете, кто я.

– Да, конечно, знаю. Лаклан много говорил о вас.

– В таком случае вы на шаг впереди меня, о вас мне ничего не известно.

Казалось, она была ошеломлена.

– Хотите сказать, он никогда не упоминал, что мы вместе учились в Национальном институте драматического искусства? И выпустились в прошлом году.

– Сожалею. Он никогда не упоминал об этом. Значит, Кейт актриса! Кто бы мог подумать?

Это объясняет ее умение скрывать свои эмоции. Хотя сейчас не скрывала. Она выглядела по-настоящему расстроенной.

Он же был озадачен. Почему Лаклан не рассказал, что его будущая невестка училась в институте вместе с ним? Ведь знает, что Блейк очень уважает его выпускников. К тому же всегда в поиске новых талантов, особенно таких, как Кейт, с индивидуальной привлекательной внешностью.

Уж не завидует ли Лаклан ее актерскому таланту? Это так на него похоже. Ему не понравится, если кто-то посягнет на его успех. Настоящий нарцисс!

– Мне только известно, что вы старшая сестра Мэдди. Даже не знаю, какая у вас разница в возрасте.

– Мне двадцать пять, – призналась она, словно это преступление.

«Двадцать пять лет – хороший возраст и для актрисы, и для девушки».

Новость о том, что Кейт актриса, не ослабила влечения к ней. Напротив, только усилила. А еще Блейк решил ей помочь в развитии карьеры. Любым способом. Он подозревал, что она не была преуспевающей актрисой, потому что никогда не слышал о Кейт Холидей. А он бы точно знал, если бы она сделала что-то примечательное.

В этот момент фотограф стал подгонять гостей. Весьма высокомерный тип.

– Где вы снимались последнее время? Быть может, я видел вашу игру?

– Сомневаюсь. В начале года я играла в пьесе, но спектакль быстро закрыли. Разумеется, я играла блестяще, хотя, видимо, недостаточно блестяще. Один из критиков сказал, что я «украшала сцену».

Блейк рассмеялся:

– Уверен, так оно и было.

Кейт выглядела испуганной, ее высокие скулы покрылись легким румянцем.

«Она притворяется или действительно взволнована этим комплиментом?»

Не имеет значения. Она очаровала его. И заинтриговала. Надо за этот вечер как можно больше узнать о ней и нанести удар по эго Лаклана тем, что собирается дать толчок ее карьере. Блейк предложит ей роль в одном из своих фильмов. Конечно, не главную. В конце концов, ему ничего не известно об ее актерских способностях.

Предвкушая это, он думал о том, что в благодарность за помощь она скоро окажется в его постели. Ему очень этого хочется. Он давно не испытывал столь сильного влечения и, хотя наслаждался сексом, был от него независим, мог обходиться без плотских утех, особенно если надолго погружался в работу. Как раз сейчас он готовился к началу проката фильма с участием Лаклана.

Может, именно из-за долгого воздержания он испытывал невероятное желание и надеялся, что Кейт не откажется от его ухаживаний.

Единственное возможное препятствие – наличие у нее парня. Или, хуже того, жениха. Он быстро взглянул на ее левую руку, но кольца не обнаружил.

Хорошо. С парнем он справится. Другое дело – жених.

– Как же я буду ненавидеть эти фотографии, – пробормотала Кейт, когда фотограф стал раздавать указания.

– Интересно почему. С вашим-то лицом. Вы должны хорошо получаться на фотографиях.

Даже если Кейт не лучшая актриса в мире, но на экране она, несомненно, будет смотреться хорошо. Блейк уверен, что камера полюбит ее.

– Как мило с вашей стороны сказать такое.

– Вовсе нет. Это правда. Я никогда не говорю людям приятные вещи просто так.

По крайней мере, до сегодняшнего дня. По какой-то причине Блейку как никогда раньше хотелось обращаться с Кейт нежно. Обходительно. И дело не только в том, что он хотел затащить ее в постель. Едва увидев печальное выражение ее лица, он ощутил себя джентльменом. Нетипичное поведение для него. После предательства Клаудии он перестал быть рыцарем на белом коне и по отношению к женщинам становился порой настоящим мерзавцем. Особенно с молодыми амбициозными актрисами, те при первой встрече давали ему понять, что они в полном его распоряжении, и не потому, что их к нему влечет, просто связь с ним поможет карьере.