«Рифы», – осознала она. «Это корабль», – промелькнула мысль.

– Как я оказалась на корабле? – Последний вопрос она задала вслух в пустоту. Кроме нее внутри тех деревянных останков больше никого не было. Корабль напоролся на рифы? Поэтому он утонул или повис? Лундес встряхнула головой. Да какая разница, повис он или уже тонул, когда его выбросило на рифы. Вопрос был не в этом. Каким ветром ее на судно занесло? Она запомнила, в каком месте и в каком состоянии оставила свое тело, последовав в видение. Она была в лесу, в Гаспаре, в пригороде Берона. Сражалась с эсмелеем Освальдом и победила его. Далее ее дух провалился в видение, а тело осталось Владимиру.

– Владимир, – тоскливо произнесла она его имя. Не нравилось оно ей. Вечно, когда ее жизнь хоть как-то была связана с именем принца, происходил полнейший абсурд. Корабль-то здесь при чем?

Стол противно скрипнул (Лундес сделала слишком резкое движение) – вода заплескалась у основания. Было темно и не было видно дна. Возможно там, внизу, и не было дна, лишь раздробленный потолок трюма. Судя по всему, корабль перевернулся, а сверху чернело его днище. Именно оно и накрыло принцессу. Озираясь по сторонам, эльфийка все пыталась разобраться, как она оказалась на судне. Она помнила видение, прощание и слова Фредрика, помнила Адента и других ангелов, помнила яркий свет, свое обещание, данное графу, что она непременно вернется и будет жить дальше. И она сдержала обещание, ведь после ухода Фреда задержалась в видении лишь минут на десять, не больше, а затем постаралась вернуться в тело. И вернулась. Но как?! Как она могла попасть на корабль за десять минут? Неужели прошло больше времени? Это ее волновало. А еще она тянула время, потому что боялась, что выхода не было, а был лишь шанс утонуть в попытках выжить.

Возвращаться в воду ей не хотелось, тем более погружаться в нее с головой, но другого выхода она не видела. Если в трюме и были двери или люки, то они ушли под воду, и чтобы выбраться, надо было искать выход под водой. Однако не только холодная вода пугала Эверли, но и опасные обитатели морских глубин, если, конечно, таковые были в тех краях… Да она даже не знала, в каких краях оказалась.

Вздохнув и набравшись не только воздуха, но и храбрости, она осторожно погрузила обе руки в темную воду и начала грести, медленно, чтобы искореженный стол ненароком не погрузился под воду раньше времени. Сначала нужно было подплыть к стенке, а уж затем погружаться в воду целиком и искать в ней проход. Эверли гребла до тех пор, пока стол не столкнулся со стеной. Корабль застонал, а эльфийка поспешила схватиться за края своего «плота», так как от столкновения он изрядно накренился.

Теперь Лундес вновь обратилась к магии. Глянула на свои ладони – они все еще едва заметно светились – и сосредоточилась на своих ощущениях, желая усилить приток силы. Организм ее противился этому: все легкие раны и порезы сразу же заболели, голова закружилась и стало очень холодно, но Лундес предпочла быть защищенной полем, пусть и ослабленной. Что она знала точно, без поля она в эту темную муть не полезет.

Магия постепенно усиливалась, и в какой-то момент руки принцессы вспыхнули, осветив перевернутый трюм. Лундес широко улыбнулась:

– Отлично.

Она в очередной раз глубоко втянула в себя воздух и медленно погрузилась в воду, чувствуя себя уже значительно увереннее. Ее собственные руки стали для нее подводным светом. Она увидела и затопленные деревянные стены, и проход, куда немедля поплыла. Дышать под водой она не умела, и магия в этом деле не стала ей помощником. Скользнув в дверное отверстие, эльфийка увидела свет и устремилась ему навстречу, на поверхность, не теряя ни секунды. Еще немного усилий, и она сделала свой блаженный вдох морского воздуха, увидела наконец звездное небо, сверкающее в проломанном днище другой части судна. Уровень воды там практически достигал «потолка», а острый кусок скалы помог бы окончательно дотянуться до отверстия. Лундес не тратила время на раздумья. Понадеявшись на удачу, впервые за долгое время, она схватилась за каменный выступ, подтянулась и выбралась из воды. От резкой боли в спине она щелкнула зубами и все же продолжила движение, пока не выбралась через поломанное отверстие в днище наружу. Ее тут же обдуло прохладным морским бризом.

«Уже лучше», – мысленно успокаивала она себя. А ведь все и впрямь складывалось неплохо: вдали виднелись огни побережья, темные мачты раскачивались вдоль берега, были слышны голоса, а дальше чернели покрытые листвой деревья. Лундес задумалась. В Бероне листва еще не успела раскрыться и покрыть леса. Эльфийка хорошо помнила, насколько серым и некрасивым выглядел лес в первый месяц весны. Но на берегу, возле которого она оказалась, было много деревьев с листвой. Неважно, что была ночь. Все было видно при свете многочисленных огней, разбросанных по берегу. А вдали так же легко различимые ночью возвышались гигантские стены какого-то города. Они напоминали далекую мрачную крепость.

Лундес напряженно посмотрела вниз: теперь ей предстояло доплыть до берега, а значит, нужно было вновь вернуться в воду. И хоть ей и было нехорошо, но она стала осторожно спускаться, пока вновь не оказалась в море. Холодные потоки сомкнулись над ее головой. Перед глазами все кружилось, она с трудом вынырнула наружу и принялась упорно плыть к берегу. Руки плохо слушались, виски будто кто-то беспощадно сжимал.

Тем временем на берегу появились две невысокие худощавые фигуры. Они намеренно отошли в сторону от пирса, туда, где их сапоги утопали в песке. Оба держали в руках по мечу.

– Нет, нет! Отойдите, отойдите друг от друга! Неправильно! – послышался сварливый голос третьего. Оба мрачно посмотрели на очередного представителя невысокого народца, спешившего к ним по ночному побережью. В одной руке его был фонарь, а другой он активно махал им, при этом что-то бормоча себе под нос. Что-то невнятное.

В какой-то момент он заорал уже во все горло:

– Да разойдитесь же!

Оба глянули друг на друга и стали расходиться. Гном, наконец, прокопался к ним и подошел к тому, что стоял справа от него: