Пол зала был расписан заключенными в концентрические круги символами и знаками. Из самого центра зала поднимался шпиль — длинный, но не тоньше иглы — и на нем, отбрасывая на пол цветовые полосы, радужно светился маленький хрусталик.

Около шпиля над каким-то тряпочным свертком копошился Колен. Знал я этот сверток…

— Спокойно, Рик! Она жива. Просто в обмороке. Не волнуйся. И на очки мои не наступи.

Правда, я чудом не наступил на очки Колена — они лежали здесь же, на полу, рядом с Миленой. Сам Колен смотрел на меня… нет, не смотрел. То есть, он смотрел на меня и наверняка видел — только веки его были плотно сомкнуты.

— Давай их сюда…

— Колен, я надеюсь, ты на нее ненароком не взглянул? — к нам неторопливо подошел Лай. В голосе его слышалась тревога.

— Нет, что ты. Все в порядке. Скоро она придет в себя. Скажи лучше, что ты думаешь по поводу этого, — он кивнул в сторону шпиля и хрусталика на нем.

Лай проследил направление его взгляда. Внимательно глядя себе под ноги и переступая через некоторые знаки, он подошел к шпилю, осмотрел хрусталик со всех сторон.

— Это маячок, притягивающий силу, — сказал он. — От него сила должна передаваться магу, который создал всю эту систему. Почему он наполнен, Колен?

— Когда я пришел сюда, он был почти пуст. Но Хельга снаружи перекрыла исходящий канал, так что здесь скопилось немалое количество так и не отправленной силы. Если мы позволим ей вырваться, то можно будет проследить, куда идет передача. Считай, Ласточка у нас в руках.

— Если мы разрушим маяк, рухнет вся система приема-передачи, Колен. Это место перестанет существовать. А уйти через Поток сможем только мы с тобой.

Колен помрачнел.

— Да, я не подумал об этом. Лай, ты уверен?

Лай кивнул.

— Значит, или Ласточка, или Рик с этой девочкой? — Колен взглянул на меня. — Ладно. Будем надеяться, что она что-нибудь знает, — он поднялся. — Как я понимаю, маяк все равно придется разрушить — другого же способа выбраться отсюда нет. Лай, нам понадобиться много силы, чтобы уйти вчетвером, не погружаясь в Поток. Может, возьмем из маяка?

Лай снова кивнул. Он протянул руку, коснулся кристалла. Тот испуганно замерцал, но тут же смирился, и яркая, концентрированная сила заструилась по пальцам Лая. Через несколько минут он отступил назад.

— Я закончил. Теперь ты.

Когда закончил и Колен, Лай повернулся ко мне.

— Рик, может, и ты попробуешь?

Я пожал плечами. В сущности, я пока пил только разбавленную силу. Здесь же был ее самый сок. Но попробовать очень хотелось. С замиранием сердца я потянулся к кристаллу.

— Осторожнее, — не удержался Колен.

Осторожнее… Да куда уж осторожнее — я прикоснулся к кристаллу так осторожно, как только мог.

— Не сердись, — тихо потребовал Лай. — Расслабься. Не сопротивляйся.

Пальцы почувствовали резкую боль.

— Расслабься!

Я стиснул зубы — боль в руке стала невыносимой. Я дернулся в сторону и с ужасом понял, что не в силах оторваться от кристалла. Кажется, я закричал. В тот же момент кто-то обхватил меня, оттащил назад. В себя я пришел уже сидя на полу. Рядом был Лай, он сокрушенно покачал головой.

— Успокойся и попробуй еще раз.

Конечно, им легко говорить. Они-то не одну сотню лет уже демоны, а я… Было так обидно, что хотелось расплакаться. Со стыдом я понял, что слезы уже выступили на моих ресницах. Теперь удержать их не было никакой возможности.

— Нормально, — Лай похлопал меня по плечу, поднялся. — Это перепад силы. Успокойся и попробуй еще раз, Рик. Колен, меня волнует еще вот что…

Они отошли в сторону, о чем-то заспорили — вполголоса, но довольно жарко. А я снова посмотрел на радужный кристаллик. Под его гранями полыхало столько силы, сколько мне и не снилось. Только взять я ее не мог, потому что она была сосредоточенной. Все равно, что пить чистый алхимический спирт вместо вина, да еще и на пустой желудок.

Я поднялся с пола.

Ненавижу, когда чего-то не могу.

Когда в пальцах почувствовался первый укол боли, я сказал себе: «не дергайся». Вчера вечером мне было больнее. Я смогу.

Боль стала утихать. Пол качнулся под моими ногами, но тут же сам прогнулся, чтобы удержать меня. Сила, предельно сконцентрированная сила потекла в меня.

Я знаю, я взял совсем немного. В какой-то момент я решил: хватит — и отнял руку. Хельга говорила, передозировка силы опасна не менее, чем полное истощение. Но за те секунды, пока мои пальцы соприкасались с маячком, я как будто бы заново пережил всю свою жизнь, и не только ее одну — я как будто бы пережил и все то, что по той или иной причине не случилось со мной, хотя могло случиться. Оно бунтовало, оно рвалось наружу, оно стремилось осуществиться — именно сейчас, в эти мгновения, потому что точно знало: больше у него такой возможности не будет. Это была буря, это был шквал всего, в эпицентре которого на кратчайшую долю секунды вдруг с ослепительной ясностью возник я — сам…