Европейские мемуаристы вспоминают период, предшествующий ультиматуму как один из самых благополучных на их памяти. Убийство эрцгерцога Франца Фердинанда, наследника Австро-Венгерской империи, и его жены Софии в Сараево 28 июня 1914 года на первых порах было воспринято как очередной удручающий симптом, свидетельствующий о нестабильности, годами изводившей Балканы. Никто не воспринял инцидент в качестве казуса белли [14] , которым он и оказался впоследствии.

И вот уже австро-венгерский Генштаб во главе с Францем Конрадом фон Хётцендорфом буквально рвется в бой с Сербией. Прежде их сдерживало влияние, оказываемое Францем Фердинандом на своего дядю, императора Франца Иосифа I. Убийство стало двойной угрозой существовавшему миру: оно свело на нет сдерживающее влияние на императора и дало фон Хётцендорфу повод для подавления сербских правящих амбиций на Балканах. В пятницу 23 июля 1914 года Австро-Венгрия выдвинула Сербии ультиматум. Ультиматум был намеренно составлен так, чтобы его невозможно было принять. В то время, пока Лондон и Париж купались в волшебном сиянии лета, собаки войны были спущены с привязи.

24 июля Россия призвала к частичной мобилизации наземных и морских военных сил для поддержки Сербии. 25 июля Сербия частично приняла условия австро-венгерского ультиматума и отдала распоряжение к всеобщей мобилизации. В ответ на это Вена разорвала дипломатические отношения с Сербией и отдала распоряжение к частичной мобилизации.

Как только рыночные игроки осознали неизбежность войны, они начали активно реагировать, уподобившись генералам с их планами мобилизации и графиками военных действий. Период классического золотого стандарта, предшествовавший войне и существовавший в 1870–1914 гг., уместнее было бы рассматривать как признак первой эпохи глобализации и симулякр второй, начавшейся в 1989 году с падения Берлинской стены. Новые технологии, такие как телефонная связь и электричество, связали разрозненные финансовые центры воедино, создав плотную сеть из кредитных и контрагентских рисков. В 1914 году международные рынки капиталов были взаимосвязаны не в меньшей степени, чем сегодня. С приходом войны французские, итальянские и немецкие инвесторы продавали доли акций в Лондоне и требовали отгрузки золота в максимально короткие сроки и всеми доступными способами. По правилам игры золото было единой валютой, обладавшей критической значимостью в условиях военных действий. Глобальный кризис ликвидности шел в ногу с политическим кризисом.

Лондонский сити был уникальной финансовой столицей мира. Продажи, инициируемые материком, оказывали давление на лондонские банки, и тем приходилось ликвидировать собственные активы для выполнения требований клиентов. Это было не классическое массовое изъятие вкладов, а более сложный кризис ликвидности. Торговые векселя, выраженные в стерлингах под гарантией лондонских банков, не приносили прибыли. Новые не выпускались. Ликвидность стремительно испарялась из самого ликвидного финансового рынка мира. Этот кризис ликвидности был очень похож на коллапс рынка коммерческих бумаг в Соединенных Штатах, случившийся в 2008 году.

Затем инфекция распространилась на Нью-Йорк. Лондонские инвесторы продавали нью-йоркские акции подобно тому, как французские банкиры продавали лондонские бумаги за золото. Мир находился в погоне за звонкой монетой. Фондовые и финансовые рынки находились в бедственном положении, поскольку инвесторы отказывались от бумажных активов и требовали золото.

28 июля 1914 года Австро-Венгрия объявила войну Сербии. К 30 июля фондовые биржи в Амстердаме, Париже, Мадриде, Риме, Берлине, Вене и в Москве закрыли свои двери, и все основные действующие силы, за исключением Великобритании, официально остановили конвертацию валюты в золото. В пятницу 31 июля 1914 года Сити совершил немыслимый поступок, закрыв Лондонскую фондовую биржу. Небольшая табличка, вывешенная на входе, гласила: «Офис закрыт».

С момента закрытия Лондона все финансовое давление мира переместилось на Нью-Йорк, который остался последней крупной площадкой, предоставлявшей возможность обмена акций на золото. В дни, предшествующие закрытию Лондонской биржи, нью-йоркские торги проходили интенсивнее, чем обычно. А 31 июля 1914 года, в считаные часы с момента закрытия Лондонской биржи и пятнадцать минут спустя после звонка, оповещающего о начале рабочего дня, Нью-Йоркская фондовая биржа также закрыла свои двери. Отчасти это решение было продиктовано министром финансов США Уильямом Мак-Эду. Нью-Йоркская фондовая биржа оставалась закрытой более четырех месяцев, вплоть до 12 декабря 1914 года.

В начале Первой мировой войны Соединенные Штаты официально держали нейтралитет и вели торги со всеми участниками военных действий. В то время, пока фондовая биржа была закрыта, банки продолжали свою работу. Европейские страны, торгующие разными активами, включая недвижимость и частную собственность, могли потребовать отправку вырученного золота в Гамбург, Геную или Роттердам.

Акции все еще продавались, по большей части путем личных переговоров на неформальных «биржах на мостовой», возникших на Нью-стрит в Нижнем Манхэттене, в переулке за зданием Нью-Йоркской фондовой биржи. В понедельник 3 августа 1914 года в газете «The New York Times» появилось объявление: «Мы готовы покупать и продавать любые виды ценных бумаг на следующих условиях: предложения о покупке должны сопровождаться покрывающими их объемами денежных средств, предложения о продаже должны сопровождаться ценными бумагами с индоссированием». Объявление было подписано: «Нью-Йоркская биржа на мостовой».

Некоторые историки пришли к выводу о том, что Нью-Йоркская фондовая биржа закрылась по причине опасений правления относительно ценового коллапса вследствие активных продаж. Исследования, проведенные Уильямом Л. Сильбером в его классической книге под названием «Когда Вашингтон закрыл Уолл-стрит», дает новое и более интригующее объяснение происходившим событиям. Сильбер указывает на то, что американские покупатели с радостью были готовы наброситься на предложения отчаявшихся европейских продавцов, а поэтому цены на акции могли стабилизироваться.

Согласно Сильберу, реальной причиной закрытия биржи, а также причиной вовлечения Министерства финансов США была не стоимость акций, а золото. Европейские продавцы стремились перевести активы в золото, хранившееся в Казначействе США на Уолл-стрит как раз напротив самой биржи. Министерство финансов опасалось, что золото в банках быстро иссякнет, и, чтобы сохранить золотые запасы, закрыло биржу. Закрытие биржи было ранним применением метода «лед-девять».

Великая депрессия и годы, предшествующие Второй мировой войне, привели к самым радикальным методам финансовой заморозки двадцатого века. Депрессия в Соединенных Штатах условно началась с обрушения рынка в октябре 1929 года. А глобальная депрессия началась немногим ранее, в конце 20-х, в Великобритании. Немецкий экономический спад проявился в 1927 году. Стоимость акций и объемы промышленного производства в Соединенных Штатах упали, приведя к росту безработицы в начале 1929 года. Наиболее острая фаза депрессии, включающая и глобальный банковский кризис, пришлась на 1931–1933 годы.