Спустя всего лишь несколько дней Международный центр денежно-кредитных и банковских исследований (ICMB [17] ), расположенный в швейцарской Женеве, выпустил ежегодный «Женевский доклад о мировой экономике».

Спустя годы политических заверений о снижении глобальной долговой нагрузки ICMB представила шокирующий синопсис: «В отличие от общепринятого мнения, в прошествии шести лет с начала финансового кризиса… глобальная экономика еще не встала на путь снижения доли долга. Действительно, соотношение общего глобального долга…превышает ВВП… продолжает возрастать… и приобретает новые масштабы». Доклад характеризует влияние огромных долгов на мировую экономику словом «ядовитое».

Тем временем продолжают поступать новые тревожные предупреждения. 11 октября 2014 года, вскоре после Женевского доклада, забил тревогу и МВФ. Высокопоставленные руководители МВФ, составляющие могущественный политический комитет организации, сообщили, что рынки капитала были «уязвимы в отношении «финансовой эболы», возникновение которой ни у кого не вызывало сомнений».

Точно так же и правительство США не могло закрывать глаза на надвигающийся шторм. Отдел финансовых исследований при Министерстве финансов США в своем ежегодном отчете перед конгрессом, опубликованном 2 декабря 2014 года, предупреждал о том, что «вероятность возникновения угрозы финансовой стабильности существенно возросла. Три наиважнейшие области, подвергающиеся самому высокому риску… потери ликвидности рынка, тенденция к непрозрачности финансовой активности и снижение эластичности финансовой системы».

5 декабря 2014 года БМР [18] вновь предупреждает об угрозе финансовой нестабильности. Клаудио Борио, глава валютно-экономического департамента БМР, учитывая крайнюю нестабильность и резкое снижение ликвидности рынка, заявил: «Абсолютно ненормальные вещи в последнее время становятся до неприятного нормальными… Есть нечто определенно тревожное в том, что немыслимые доселе вещи становятся обыденностью».

Первые подобные предупреждения начали появляться в 2014 году, в то время, когда стало ясно, что эта финансовая легкость не в состоянии восстановить экономический рост. За первой волной предупреждений последовала череда более тревожных заявлений, транслируемых в ежегодных докладах и на заседаниях последующих лет. Увеличение долгового плеча, стоимость активов и объемы деривативов оставались на прежнем уровне.

Предупреждения не были адресованы обычным вкладчикам, большинству из которых не знакомы ни организации, вовлеченные в финансовые системы, ни финансовый жаргон. Эти предупреждения были направлены в адрес небольшого количества элитных экспертов, которые их и читали. Элиты не ставили целью оповещение рядовых граждан, им было важно предупредить друг друга.

БМР, МВФ, G20 и другие международные финансовые агентства публиковали предупреждения, адресованные небольшой группе из финансовых министров и представителей национальных фондов благосостояния, банков и частных фондов, таких, как BlackRock и Bridgewater. Им было дано время на то, чтобы вовремя внести изменения в свои портфели и избежать потерь, с которыми неминуемо пришлось бы столкнуться некрупным инвесторам.

Элиты укрепляли свое положение затем, чтобы в момент кризиса спокойно и уверенно заявить: «Мы вас предупреждали». И это при том, что большинство инвесторов едва ли были способны распознать хотя бы малую долю предупреждений, звучащих в словах, которые им приходилось слышать. Все эти условия, конечно же, упрощают систему ввода модели «лед-девять». Вкладчики не смогут винить никого, кроме себя: ведь их предупреждали.

К концу 2016 года арена для действий была подготовлена. Системный риск достиг тревожного уровня. Его симптомы проявлялись не только в финансовой системе США, но и в китайских, японских и европейских экономиках. «Лед-девять» уже был готов начать свое наступление на системообразующие финансовые институты и банки из списка SIFI [19] , заморозить фонды денежных рынков, остановить обмен валют, лимитировать количество наличных и дать приказ о прекращении снятия средств со счетов.

Ближайшее окружение элиты было предупреждено о грядущей глобальной заморозке. Таким образом, элиты оградили себя от возможной критики. Оставался всего лишь один вопрос: сработает ли модель «лед-девять» на этот раз? Не было никакого сомнения в том, что правительства обладали способностью применить ее в финансовых системах государств. Тем не менее воспримут ли эту ситуацию рядовые жители так же смиренно, как в 1914 и 1933 годах, или на этот раз все скатится к беспорядкам??

Но даже если денежные бунты и начнутся, то правительства будут готовы к подобному повороту событий.

14 сентября 2001 года президент США Буш указом № 7463 ввел чрезвычайное положение на территории страны. С тех пор оно ежегодно продлевалось президентами Бушем и Обамой. Чрезвычайное положение дает президенту чрезвычайные полномочия исполнительной власти, включая права на введение военного положения.

Все это не имеет никакого отношения к распространенным конспирологическим теориям. Чрезвычайное положение и другие подобные ситуации получают одобрение посредством актов конгресса и исполнительных приказов. Их регулярное применение еще со времен администрации Трумэна стало устойчивой тенденцией. Чаще всего чрезвычайное положение вводилось президентами Кеннеди и Рейганом в условиях реалий «холодной войны».

Чрезвычайные меры нередко практиковались всеми президентскими администрациями. В одной из подобных ситуаций, имевшей место в 1956 году, президент Эйзенхауэр в ходе военных учений, основанных на последних научных разработках, приказал симулировать ядерную атаку на Советский Союз.

Угроза ядерных атак была основной, но далеко не единственной причиной, по которой создавались указы о военном положении. Любая чрезвычайная ситуация, включая денежные бунты в случае крушения финансовой системы и заморозки активов по модели «лед-девять», могла послужить поводом для принятия экстренных мер.