Она пожимает плечами, как будто ничего не произошло.

– Я давно знаю, что время бесценно. Не прощать кого-то - намного сложнее в долгосрочной перспективе. Держаться за боль и обиду - это только затемняет душу. Ты всегда будешь прощён. Ты всегда будешь моим сердцем.

Я встаю и беру её лицо в свои руки и, больше не теряя времени, целую её. Моё сердце готово вырваться через мою насквозь промокшую футболку. Чувствовать её губы, язык и её руки, сжимающие меня.

– Больше не позволяй мне уходить.

Мои губы не отрываются от её, пока я бормочу ей слова, всё ещё умоляя остаться.

– Никогда.

Я поднимаю её на руки, мои руки прямо под её классной попкой, а левая нога обвивает меня. Я несу её по лестнице, вытянув вперёд одну руку, чтобы не натолкнуться на что-то и не упасть на неё сверху. Она закрывает дверь, когда мы оказываемся внутри, и медленно слезает с меня. Когда мы внутри, начинаем скидывать одежду и сдираем с меня джинсы, которые, кажется, прилипают к каждому миллиметру моей кожи. В отчаянии, она укладывает меня на пол, смеясь и стягивая их с моих лодыжек. Когда я встаю, она драматично кидает их на пол и закусывает нижнюю губу. Я качаю головой и улыбаюсь, затем продолжаю вести нас, стягивая с неё одежду и оставляя след в спальню. Она стоит передо мной в одном нижнем белье, я в черных боксерах и мы тяжело дышим, всё ещё мокрые от дождя. Я падаю на колени и целую каждый миллиметр её живота.

– Прости, – шепчу я, но в этот раз не для Кристины.

Она тянет меня на кровать, распустив мои волосы, и проводит пальцами по прядям. Я закрываю глаза и кладу лоб ей на живот, обняв её руками.

– Извини, малышка. Я никогда не брошу тебя. Или твою маму. Ты всё для меня. И мальчиков. Мы всегда будем рядом.

Из Кристины вырывается всхлип, и я отклоняюсь, чтобы посмотреть на неё. Её улыбка становится шире, когда на губы попадает слеза. Я медленно встаю, последний раз целуя её живот, и беру её руку, которой она прикрывает рот. Я соединяю наши пальцы и веду её к кровати, но она резко поворачивается и толкает меня, из-за чего я оказываюсь спиной на матрасе.

Она забирается на меня и целует живот, грудь и шею. Я рычу, приветствуя ощущение её губ на моей коже.

– Я скучал по тебе. И по этому.

Моя рука следует по её бедру, по спине и обратно вниз, остановившись на трусиках. Я нежно нажимаю, и она кусает мою шею.

– И я скучала, дорогой.

Она раздвигает бедра шире, и я толкаюсь, чтобы встретить их, что заставляет нас обоих застонать. Мы всё ещё в нижнем белье, которое является барьером между нами. Барьер, который невероятно бесит, но также защищает от того, что это закончится, даже не начавшись.

– Я хочу тебя, – её голос хриплый, а дыхание такое горячее, – если ты когда-нибудь еще бросишь меня возбужденной и беременной, я оторву твои яйца и запихну в горло.

Я громко смеюсь.

– То есть, тебе нужно только моё тело?

– Да, – говорит она с улыбкой.

Она целует мою грудь, плечи, дразнит, целуя меня поверх боксеров и возвращается к моему лицу.

После того, как она повеселилась, моя очередь. Мне нравится, как она сидит на мне и я провожу рукой по её животу, который округлился благодаря ребёнку, которого мы сделали вместе. Затем я двигаюсь вверх по её рукам, груди и беру её шею сзади, чтобы наклонить и поцеловать её. Мне её так мало и, я уверен, будет недостаточно всегда. Пять минут назад я был готов заняться с ней сексом прямо на лужайке, но сейчас хочу растянуть удовольствие. Мы не были вместе две недели. Она наклоняется, целуя мою шею, вдавливая мои руки в матрас. Она любит, когда я отдаю ей контроль, а я люблю отдавать его ей.

Я подтягиваю её, чтобы поцеловать и переворачиваю нас, чтобы оказаться между её ног. Нужно перестать позорить себя и тереться об неё, как будто я тинейджер.

Я внимательно смотрю вниз на неё, мать моего ещё не рождённого ребёнка, женщину, которая защищала моего сына как своего, держала обоих моих сыновей, когда они переживали тяжесть утраты в связи с уходом их матери. Она незаметно стала частью нашего мира… как будто всегда была.

– Я так чертовски сильно тебя люблю. Ты моя навсегда. Ты же это знаешь?

– Да.

– Ты тоже меня любишь.

– Да, – ярко улыбается она.

– Словами, детка.

Тяжело вздохнув, как будто это тяжёлая ноша, она говорит.

– Я тебя люблю.

– Знаю.

Она начинает смеяться.

– Ты такой засранец.

Я сильно вжимаюсь в неё, и она выгибает спину и шею, повернув голову в бок и шепча моё имя. Лучшее, что я могу услышать во всём мире.

Я проникаю в её рот, лаская, вкушая. Этот поцелуй совсем не нежный. Это тяжёлое дыхание, колотящиеся сердца и покусанные губы. Она хватает меня за шею и притягивает к себе. Это продолжается минутами. Часами. Я не знаю и мне всё равно, потому что она снова подо мной и, чёрт возьми, я скучал по этому даже больше, чем осознавал. Я позволил гневу затмить мою любовь к ней. Я понимаю, какой счастливчик, что она даёт мне шанс и я ни за что не облажаюсь.

Я глажу её шею, проводя большим пальцем посередине. Она выгибается, что позволяет мне залезть под неё, расстегнуть лифчик и отбросить его в сторону. Её тело так изменяется и я в восторге от этого. Её грудь всегда была красива, но сейчас? Она больше, чувствительнее, и я не могу остановиться и наиграться с ней. Я больше не трачу время впустую. Я беру их обе и свожу вместе, беря оба соска в рот. Она вскрикивает, сжимая простыни, мою спину и мои волосы, когда я продолжаю. Я поднимаю голову и кладу лицо между ними, прежде чем уделить каждой из них отдельное внимание.