Повторение пройденного… Былинки
вернуться

Раков Александр Григорьевич
Шрифт:

Редактура

Я женщине сказал, что я – плохой.Со мной, сказал, утратишь ты покой,я бью детей, не отдаю долги,могу сбежать, могу ударить лошадь…Но женщина ответила: «Не лги!Ты лучше всех! Я верю: ты хороший!»«Да-да! – воскликнул я. – Все так и есть!Всего дороже истина и честь,в борьбе за честность посвятил я жизньи не сверну с намеченной дороги!..»Но женщина ответила: «Заткнись!Устала я считать твои пороки…»И стал я ни хороший, ни плохой,ни белый и ни черный – никакой.И женщина довольна, но ворчит,спокойно жить ей что-то все ж мешает:о чем он дни и ночи все молчити что он, притаившись, замышляет?!

Сергей Давыдов

Берегите дух ваш, и никто не поступай вероломно против жены юности своей (Мал. 2, 15).

Торжественные обязательства моей жене

(шутка)

Я ОБЯЗУЮСЬ, если стану старым,Что, как я понял, не исключено:Не петь в подъездах песен под гитару,Не пить в подъездах со шпаной вино.Не повторять одним и тем же людямОдну и ту же байку двадцать раз.На девичьи, красивой формы грудиНе скашивать, в прожилках красных, глаз.Не приставать с советами к подросткам.И к женщинам не приставать в метро.Не врать, что я входил в Политбюро,Что был красавцем двухметроворостым.Не утверждать, что нынче скверны нравы,Что люди и писатели – мелкиИ что во всем всегда бывают правы,Конечно, в жизни только старики.Ни с перепоя, ни со сна, ни сдуру,Прикинувшись, что честен я и прост,Не выставлять свою кандидатуруНа всероссийский президентский пост.И главное – я честно обязуюсь,И в том присягу принести готов,Жене не изменять. И, образумясь,Не сочинять таких стихов!Валерий Михайлов

«С добрым утром!», «Добрый вечер!»

Все нравится мне в моей уютной квартире – и дом-то «сталинский» о четырех этажах, и лестница в подъезде широкая, и площадка перед дверью огромная, и двор, как в детстве на Хорошевке, зеленый и просторный, и тишина за окном. Да, за окном тишина, а внизу под нами сосед живет и по ночам что-то из дерева конструирует. Да не ночь-другую, а три года с лишком уже трудится. Сплю-то я плохо, да вы знаете, с таблетками, но от ночного шума, когда каждый звук, словно барабан звучит, даже иностранные беруши не спасают.

О борьбе с шумом

Надо привыкнуть к музыке за стеной,к музыке под ногами, к музыке над головой.Это хочешь не хочешь, но пребудет со мной,с нами, с вами.Запах двадцатого века – звук.Каждый миг старается если не вскрикнуть – скрипнуть.Остается одно из двух – привыкнуть или погибнуть.И привыкаем, кто может, и погибаем, ктоне может, не хочет, не терпит, не выносит,кто каждый звук надкусит, поматросит и бросит.Он и погибнет зато.Привыкли же, притерпелись к скрипу земной оси!Звездное передвижение нас по ночам не будит!А тишины не проси.Ее не будет.Борис Слуцкий † 1986

Стал я рукастому соседу по ночам звонить, но разговора не получалось – что успеем выкрикнуть друг другу за мгновенье, то наше. А надо сказать, что на прежней квартире тоже доставал меня сосед-милиционер: он по ночам ловил наркоманов и в ожидании смены тихо так играл – поверите ли? – через синтезатор на барабане. А стенки в «корабле» звуку не препятствовали – лишь бы потолок удержать. И стал я с молодым правоохранителем воевать: жалобы писать в разные инстанции, милицию вызывать по ночам. А что ему родная милиция? Он им или удостоверение свое показывает, или прекращает на инструменте играть, услышав шум подъехавшей машины. Оставалось мне лишь краснеть перед прибывшими милиционерами и просить прощения за безпокойство. А молодой «санитар общества» в отместку регулярно прокалывал шины на моем «жигуленке», стоявшем у подъезда. Я, помню, все удивлялся – откуда на питерских дорогах столько гвоздей? Батюшке жалился, а он в ответ: «Ты вот шума не терпишь, бороться пытаешься, вот бес тебя и достает». Но, слава Богу, смогли мы оттуда убраться подобру-поздорову. На новом месте день-другой я настороженно вслушивался, нет ли со двора шума, не балуется ли кто в доме музыкой нестерпимой. Все тихо, и я было успокоился. Но тут заработала у нового моего соседа столярная мастерская, а у интеллигентных соседей сверху до упора гремит телевизор.

Уснуть? Но верхние соседивключили ящик за стеной.Они телеэкраном бредят,фильм не пропустят никакой.Вот и сейчас… Тургенев?.. Чехов?Сквозь стенку я не разберу.Там кто-то должен был, уехав,быть в Костроме уже к утру.Он говорит: «Я вам откроюсь,я не заставлю вас страдать…»Он говорит: «Бунтует совесть…Что я могу народу дать..»Подушку на ухо – и будет!Но, кажется, напрасный труд.Там, за стеной друг друга любят,но не об этом речь ведут.Он говорит: «Не жду успеха…Простите… Для своей страны…»Он говорит: «Я должен ехать…»Она поправит: «Мы должны…»Взмывает музыка прощально,но долго в тишине слышныте отголоски жизни дальней:«Страданье… Совесть… Мы должны…»Наталья Перевезенцева

Но через год наверху родился ребёнок, и звуки телевизора стихли, а младенцу-несмышлёнышу рот не закроешь…

Да, батюшка после переезда, когда квартиру освящал нашу, предупредил меня, счастливого: «Саша, бес с тобой может переехать, чтобы досаждать. Пока будешь на шум раздражаться, избавиться от него ты не сможешь». Но я в счастии тогдашнем слова-то запомнил, но внимания на них не обратил.

И началось! Три года боролся, пока не понял – смирись! Написал я тогда, в Прощеное воскресенье, соседу письмо; не грозил, не пугал ничем, рассказал ему, кто мы с женой есть и как просим его, Бога ради, не шуметь по ночам.

Тишина

Все, что на дне и в вышине,Живое, неживое,Принадлежит все тишинеС поникшей головою.Зачем кричать и рвать струну,Охрипшую от лиха?Мы только будим тишину,Боясь того, что тихо.Такого б оседлать коня,Чтоб взвихрил все,Но где там,Как ни кричим, а тишинаВладеет белым светомМы множим суету одну,Шумим и духом никнем,Нахально будим тишину,Внезапно сами тихнем.Рыгор Бородулин