Она попыталась найти ответы на вопросы самостоятельно. В квартире стояли разнообразные коробки, в которых, как выяснила Геля, находились самые невероятные штуки. В одной – желтые мягкие брусочки, завернутые каждый в прозрачный полиэтилен, в другой – театральные костюмы, все мужские, современные, но только очень яркие, из блестящих и матовых шелков, с рубашками в рюшах. Там же лежало несколько круглых коробок со шляпами, имевшими несколько карнавальный вид. В ящике, стоявшем в прихожей, оказались свалены скучные для Гели книги по истории православия, учебники итальянского языка, театрального искусства, химии. Она равнодушно отложила «Легенду об Уленшпигеле», которую прочитала еще в далеком детстве, и противного Алистера Кроули, бредящего ерундой.

Деревянный ящик, запертый на висячий замок, показался особенно перспективным. Один его угол был разбит, сквозь щель Геля разглядела приклад какого-то оружия. О пугающей находке Геля решила помалкивать…

Единственным темным пятном стал скандал с родителями. Геле пришлось зайти домой за своими вещами, и вот тут-то она и наслушалась: шлюха, распоясавшаяся хамка, наркоманка и дура! Вернувшись к Лису, Геля еще раз порадовалась, что встретила его, тем более что именно благодаря ему наконец-то почувствовала себя отомщенной.

«Песня мести» началась с Вики Петренко. Геля как-то пожаловалась Лису на самодовольную и самовлюбленную бывшую сотрудницу, позволявшую себе злобные выпады и нравоучения.

– Надо проучить, – недобро усмехнулся он. Буквально через пару дней Геля узнала, что Вика и ее муж избиты хулиганами. Теперь чета Петренко лежала в травматологии Гродинской городской больницы. Сначала Геля испытала шок и ужас – слишком жестоко, слишком грубо. Но спустя некоторое время появилось ощущение скрытого могущества, своей власти над судьбами людей и даже удовлетворение от мысли, что по ее милости Вика со своим колбасником валяются в больничной палате.

– Ну ты крут!

Разговор происходил вечером за ужином в тот день, когда Геля узнала об избиении. Лис возразил – к произошедшему он не имеет отношения.

– Не ты, так кто-то из твоих этих друзей!

– Они такой мелочью мараться не будут. Это совсем другие люди тебе помогли.

– Какие люди?

– Не важно. У тебя еще пожелания есть?

– Есть…

Она подумала, что хорошо бы и Корытникову насолить, но ей не хотелось, чтобы его били. Корытников уже немолод и тучен, подобная наука могла бы его и в могилу свести.

– Только… можно по-другому?

– Без проблем! – отозвался Лис, закуривая.

– Мой заведующий кафедрой со студентов взятки берет. В эту летнюю сессию, говорят, тысяч двадцать долларов скосил! Пусть его квартиру ограбят! Они могут такое?

– Мы с тобой можем.

– Я?! Я не могу! Нет!

– Можешь. Нельзя же всегда перекладывать свои заботы на других. И потом, это станет не только местью, но и проверкой. Если пройдешь ее, значит, тебе можно доверять, и тогда, возможно, я познакомлю тебя со своими друзьями.

Геля поняла – он прав. Так даже лучше.

Лис объяснил, что самое важное в деле домушника – подготовка, то есть сбор полезной информации. Он заставил Гелю разузнать как можно больше о привычках и быте своего шефа, а также о его чадах и домочадцах. Кроме того, от Гели требовалось найти предлог и зайти к Михаилу Терентьевичу домой. Посмотреть, где, что и как.

Геля внаглую пришла в дом Корытникова и попросила занять ей десять тысяч рублей.

Несмотря на всю свою жадность, заведующий решил помочь бедной глупышке. Присутствовал и воспитательный момент – пусть теперь покусает локти, бросив стабильную работу!

– Простите меня, Михаил Терентьевич, мне и вправду не к кому больше обратиться! – тараторила она, следуя за шефом в комнату, куда Корытников пригласил бывшую коллегу, согласно своим старомодным представлениям о правилах приема гостей. – С тех пор как уволилась – совсем без денег. Но скоро я найду новую работу и отдам…

Квартира Корытникова располагалась в доме, пятьдесят лет назад построенном для партийных деятелей Гродина. «Элитная хрущоба» – так это называлось теперь. Узкие двери скучились в тесной прихожей, кухонька притаилась за куцым коридорчиком.

За деньгами он полез в свой бумажник, и Геля уже было расстроилась, что не попросила тысячу долларов. За такой суммой ему пришлось бы заглянуть в закрома, и стало бы ясно, где эти закрома располагаются. К счастью, в кошельке десяти тысяч не нашлось, и заведующий, не стесняясь Гели, открыл резную створку старинного буфета. Геля возбужденно следила за тем, как он достал из жестяной коробочки толстую пачку денег.

Получив заем и рассыпавшись в благодарностях, она удалилась. Через день вернула долг, снова заявившись к заведующему домой. Объяснила, что ее спонсировал отец. Уходя, небрежно спросила: