Стихотворения
вернуться

Бунин Иван Алексеевич
Шрифт:

АЛИСАФИЯ

На песок у моря синегоЗолотая верба клонится.Алисафия за братьямиПо песку морскому гонится.– Что ж вы, братья, меня кинули?Где же это в свете видано?– Покорись, сестра: ты батюшкойЗа морского Змея выдана.– Воротитесь, братья милые!Хоть еще раз попрощаемся!– Не гонись, сестра: мы к мачехеПоспешаем, ворочаемся.Золотая верба по ветруВо все стороны клонилася.На сырой песок у берегаАлисафия садилася.Вот и солнце опускаетсяВ огневую зыбь помория,Вот и видит Алисафия:Белый конь несет Егория.Он с коня слезает весело,Отдает ей повод с плеткою:– Дай уснуть мне, Алисафия,Под твоей защитой кроткою.Лег и спит, и дрогнет с холодуАлисафия покорная.Тяжелеет солнце рдяное,Стала зыбь к закату черная.Закипела она пеною,Зашумела, закурчавилась:– Встань, проснись, Егорий-батюшка!Шуму на море прибавилось.Поднялась волна и на берегШибко мчит глаза змеиные:– Ой, проснись, – не медли, суженый,Ни минуты ни единые!Он не слышит, спит, покоится.И заплакала, закрыласяАлисафия – и тяжкаяПо щеке слеза скатиласяИ упала на Егория,На лицо его, как олово.И вскочил Егорий на ногиИ срубил он Змею голову.Золотая верба, звездамиОтягченная, склоняется,С нареченным АлисафияВ божью церковь собирается.VIII.12

ПОТОМКИ ПРОРОКА

Не мало царств, не мало стран на свете.Мы любим тростниковые ковры,Мы ходим не в кофейни, а в мечети,На солнечные тихие дворы.Мы не купцы с базара. Мы не рады,Когда вступает пыльный караванВ святой Дамаск, в его сады, ограды;Нам не нужны подачки англичан.Мы терпим их. Но ни одежды белой,Ни белых шлемов видеть не хотим.Написано: чужому зла не делай,Но и очей не подымай пред ним.Скажи привет, но помни: ты в зеленом.Когда придут, гляди на кипарис,Гляди в лазурь. Не будь хамелеоном,Что по стене мелькает вверх и вниз.VIII.12

Шипит и не встает верблюд…

Шипит и не встает верблюд,Ревут, урчат бока скотины.– Ударь ногой. Уже поютВ рассвете алом муэззины.Стамбул жемчужно-сер вдали,От дыма сизо на Босфоре,В дыму выходят кораблиВ седое Мраморное море.Дым смешан с холодом воды,Он пахнет медом и ванилью,И вами, белые сады,И кизяком, и росной пылью.Выносит красный самоварГрек из кофейни под каштаном,Баранов гонят на базар,Проснулись нищие за ханом:Пора идти, глядеть весь деньНа зной и блеск, и все к востоку,Где только птиц косая теньБежит по выжженному дроку.VIII.12

УГОЛЬ

Могол Тимур принес малютке-сынуОгнем горящий уголь и рубин.Он мудрый был: не к камню, не к рубинуВ восторге детском кинулся Имин.Могол сказал: «Кричи и знай, что пленкаУже легла на меркнущий огонь».Но бог мудрей: бог пожалел ребенка —Он сам подул на детскую ладонь.VIII.12

СУДНЫЙ ДЕНЬ

В щит золотой, висящий у престола,Копьем ударит ангел Израфил —И саранчой вдоль сумрачного долаМы потечем из треснувших могил.Щит загудит – и ты восстанешь, боже,И тень твоя падет на судный дол,И будет твердь подобна красной коже,Повергнутой кожевником в рассол.8. VIII.12

НОЯБРЬСКАЯ НОЧЬ

Туман прозрачный по полямИдет навстречу мне,Луны касаясь по краям,Мелькая в вышине.В полях не мало борозд, ям,Невидных при луне.Что там? Не речки ль полоса?Нет, это зеленя.Блестит холодная росаНа гриве у коня —И дышат ладаном леса,Раскрытые до пня.8. VIII.12

ЗАВЕСА

Так говорит господь: «Когда, мой раб любимый,Читаешь ты Коран среди врагов моих,Я разделяю вас завесою незримой,Зане смешон врагам мой сладкозвучный стих».И сокровенных чувств, и тайных мыслей многоОт вас я утаил. Никто моих путей,Никто моей души не знает, кроме бога:Он сам нас разделил завесою своей.8. VIII.12

РИТМ

Часы, шипя, двенадцать раз пробилиВ соседней зале, темной и пустой,Мгновения, бегущие чредойК безвестности, к забвению, к могиле,На краткий срок свой бег остановилиИ вновь узор чеканят золотой:Заворожен ритмической мечтой,Вновь отдаюсь меня стремящей силе.Раскрыв глаза, гляжу на яркий светИ слышу сердца ровное биенье,И этих строк размеренное пенье,И мыслимую музыку планет.Все ритм и бег. Бесцельное стремленье!Но страшен миг, когда стремленья нет.9. VIII.12

Как дым пожара, туча шла…

Как дым пожара, туча шла.Молчала старая дорога.Такая тишина была,Что в ней был слышен голос бога,Великий, жуткий для землиИ внятный не земному слуху,А только внемлющему духу.Жгло солнце. Блеклые, в пыли,Серели травы. Степь ронялаБеззвучно зерна – рожь теклаКак бы крупинками стеклаВ суглинок жаркий. Тонко, вяло,Седые крылья распустив,Птенцы грачей во ржи кричали.Но в духоте песчаных нивТерялся крик. И вырасталиНа юге тучи. И листваВетлы, склоненной к их подножью,Вся серебристой млела дрожью —В грядущем страхе божества.10. VIII.12

ГРОБНИЦА

Глубокая гробница из порфира,Клоки парчи и два крутых ребра.В костях руки – железная секира,На черепе – венец из серебра.Надвинут он на черные глазницы,Сквозит на лбу, блестящем и пустом.И тонко, сладко пахнет из гробницыИстлевшим кипарисовым крестом.10. VIII.12

СВЕТЛЯК

Леса, пески, сухой и теплый воздух,Напев сверчков, таинственно простой.Над головою – небо в бледных звездах,Под хвоей – сумрак, мягкий и густой.Вот и она, забытая, глухая,Часовенка в бору: издалекаМерцает в ней, всю ночь не потухая,Зеленая лампадка светляка.Когда-то озаряла нам дорогуДругая в этой сумрачной глуши…Но чья святей? Равно́ угоден богуСвет и во тьме немеркнущей души.Под Себежем,24. VIII.12