– Идите спать. Завтра утром я разберу все ваши приступы глупости.

Над горами слабо розовело небо. Укладываясь у себя, я слышал, как Добби поднимался по лестнице в лабораторию.

Весеннее солнце задорно ворвалось ко мне в комнату через окно. И, как всегда, в дверь раздался деликатный стук.

– Вставайте, Сэм. Завтрак готов; - прозвучал за дверью ворчливый голос Мигли.

Я быстро умылся и оделся. В кухне все было как обычно.

– Доброе утро, Мигли.

Повар кивнул головой.

– Доброе утро, Сэм.

Он сказал это добродушно, почти ласково и добавил серьезно:

– Мистер Добби приказал вам позавтракать здесь, потом заняться с клетками номер шесть и семь. Он позовет вас позже.

– Слушаю.

– Прекрасная погода, - заметил Мигли, смотря на меня.

– Совершенно верно, - любезно пробормотал я, косясь на сковородку, где шипел аппетитный бифштекс. А от жареного картофеля по всей кухне разносился невероятно приятный аромат. Мне ужасно захотелось есть.

Размешивая луковый соус в сотейнике, Мигли сказал:

– Нарежьте себе хлеба, Сэм. Что вы сидите нахохлившись? У вас такое выражение, будто вы не проснулись...

– Я не спал полночи, вы знаете, - вымолвил я, разумея события недавних часов, и занялся хлебом.

Но Мигли насмешливо надул губы.

– Да вы храпели всю ночь.

В изумлении я разинул рот.

– Что с вами, дорогой Мигли? А кто мне сегодня ночью чуть не сломал шею? Ведь вы приняли меня за вора.

Повар степенно поставил на стол блюдо с бифштексом и медленно покачал головой.

– Нарезали хлеба? Ну ешьте, ешьте, пока мясо горячо. А потом примите холодный душ и не болтайте глупостей. Когда это я вам ломал шею?

– Ах, не ломали? Очень хорошо...
– пробормотал я в раздумье и пощупал себе лоб. Но он не носил никаких признаков лихорадочного жара.

Бифштекс изнывал в собственном соку, и я вонзил в него вилку. Надо было запасаться силами. Проглотив первый кусок мяса под восхитительным луковым соусом, я вспомнил штрих из событий минувшей ночи и выскочил

на крыльцо.

– Что с вами?
– бросился Мигли за мной.
– Вы подавились?

– Приступ легкого удушья, - мягко ответил я, жадно глотая воздух и поглаживая себе грудь.
– Надо пройтись, Мигли.

Я старался как можно равнодушнее смотреть на развесистый каштан, покрытый весенними развертывающимися почками, а сам внимательно разглядывал траву под ним. Газон был несколько примят.

– Не топчите газон, Сэм!
– закричал Мигли, когда я хотел подойти к дереву.
– Мистер Добби посеял там настурции...

Вздохнув, я вернулся в кухню. Бифштекс успел остыть. Но я с остервенением жевал его, думая: "Неужели приснилось?"

За кофе я сказал повару:

– Простите, Мигли, если я когда-нибудь огорчил вас... Но тот сказал просто:

– Что вы, Сэм!.. Деликатней вас я не встречал человека. Хотите еще чашку?

Поблагодарив Мигли в самых изысканных выражениях, я от предложенного не отказался, но тут раздался звонок, призывающий меня в лабораторию.

Добби встретил меня так, как будто ничего не случилось.

– Доброе утро, Сэм. Готовьте мазки из пробирок тринадцать-двадцать девять. Потом разлейте спирт по колбам.

Он указал на длинный ряд склянок, стоявших на столе и наполненных какими-то сушеными ягодами.

– Слушаю, сэр.

– Какой у вас мрачный вид, Сэм, - заметил Добби, когда я взялся за бидон со спиртом.
– Брови сдвинуты. Посмотрите на себя.

Какова насмешка! Я вздрогнул от негодования.

– Сэр Добби, в контракте не написано, что вы можете издеваться надо мною...

– Что такое?
– Добби спокойно стоял посредине лаборатории. Голос его был жестким и ясным.
– Что такое? Я жалею вас, а не издеваюсь. Я хочу помочь вам.
– Помочь?

– Да. Вы помните, как вы вчера бесились?

– И вы, Сэм. Возьмите в шкафу зеркало и посмотритe..

– Кажется, в этом доме не полагается зеркал, - угрюмо заметил я.

Добби нахмурился.

– С чего вы взяли? Берите зеркало. Оно в шкафу.

Подавляя волнение, я раскрыл шкаф. На полке среди футляров и склянок лежало хорошее ручное зеркало.